Книга тысячи и одной ночи. Том 2. Ночи 39-145

Когда же настала семьдесят третья ночь третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Нузхатаз-Заман послала евнуха искать того человека и сказала ему: „Берегись возвратиться ко мне и сказать: „Я не нашёл его!“ И евнух вышел и стал колотить людей и топтать их в палатках, но не нашёл никого бодрствующим, – все люди от усталости спали. Но, дойдя до истопника, он увидал, что тот сидит с непокрытой головой, и, приблизившись к нему, схватил его за руку и спросил: „Это ты говорил стихи?“ И истопник испугался за себя и сказал: „Нет, клянусь Аллахом, о начальник людей, это не я!“ – «Я не оставлю тебя, – сказал евнух, – пока ты не покажешь мне того, кто говорил стихи. Я боюсь гнева моей госпожи, если вернусь к ней без него“.

Услышав слова евнуха, истопник испугался за Дауаль-Макана и, горько плача, сказал евнуху: «Клянусь Аллахом, это не я, и я его не знаю, я только слышал, как один человек, прохожий на дороге, говорил стихи. Не впадай из-за меня в грех: я чужеземец и пришёл вместе с вами из Иерусалима, города друга Аллаха». – «Пойдём со мной. Расскажи это моей госпоже своими устами. Я никого не видел бодрствующим, кроме тебя», – сказал евнух. И истопник воскликнул: «Разве ты не пришёл и не видел меня там, где я сижу? Ты знаешь моё место, и никто не может никуда тронуться, – его схватят сторожа. Иди же к себе, и если ты с этой минуты ещё раз услышишь, что кто-нибудь говорит стихи, – все равно, далеко он или близко, – это буду я или кто-нибудь, кого я знаю. И ты узнаешь о нем только от меня). Потом он поцеловал евнуху голову и стал его уговаривать. И евнух оставил его, но, обойдя один раз кругом лагеря, он спрятался и встал позади истопника, боясь вернуться к своей госпоже без пользы.

А истопник подошёл к Дау-аль-Макану, разбудил его и сказал: «Поднимайся, садись, я расскажу тебе, что случилось». И Дау-аль-Макан поднялся, и истопник рассказал ему, что произошло, и юноша воскликнул: «Оставь меня, я больше не буду раздумывать и ни с кем не стану считаться: моя страна близко». – «Почему ты слушаешься своей души и сатаны? Ты никого не боишься, но я боюсь и за тебя и за себя», – сказал истопник. «Заклинаю тебя Аллахом, не говори больше никаких стихов, пока не вступишь в свою страну. Я не думал, что ты в таком состоянии. Разве ты не знаешь, что эта госпожа, жена царедворца, хочет тебя прогнать, потому что ты встревожил её? Она, кажется, больна или не спит, устав с дороги и далёкого пути. Вот уже второй раз она посылает евнуха искать тебя».

Но Дау-аль-Макан не посмотрел на слова истопника, а закричал третий раз и произнёс такие стихи:

«Оставил я хулителей,
Хулою их встревоженный,
Хулят они, не ведая,
Что этим подстрекают лишь.

Сказал доносчик: «Он забыл!»

Я молвил; «В любви к родине!»
Сказали: «Как прекрасен он!»
Я молвил: «О, как я влюблён!»
Сказали; «Как возвышен он!»
Я молвил: «Как унижен я!»
Хоть выпью чашу гибели!
Не подчинюсь хулителю,
Что за любовь корит к ней».

А пока юноша говорил стихи, евнух слушал его, притаившись, и едва он перестал говорить и дошёл до конца, как евнух уже был над его головой. И при виде его истопник убежал и встал поодаль, смотря, что произойдёт между ними.

И евнух сказал: «Мир вам, о господин!» И Дау-аль-Макан отвечал: «И с вами мир и милость Аллаха и его благословение!» – «О господин», – сказал евнух…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьдесят четвёртая ночь

Когда же настала семьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что евнух сказал Дау-аль-Макану: „О господин, я приходил к тебе сегодня ночью три раза, так как моя госпожа звала тебя к себе“. – „А откуда эта сука, которая меня требует, прокляни её Аллах и прокляни он её мужа вместе с нею!“ – воскликнул Дау-аль-Макан и напустился на евнуха с бранью, а евнух не мог ему отвечать, так как госпожа велела ему не обижать юношу и привести его только по собственному желанию, а если он не пойдёт, дать ему сто динаров.

И евнух повёл мягкие речи и говорил ему: «О господин, возьми это и пойдём со мной! О дитя моё, мы не погрешили перед тобою и не обидели тебя. Нужно только, чтобы твои благородные шаги привели тебя со мною к моей госпоже. Ты получишь от неё ответ и вернёшься во здравии и благополучии. Для тебя будет у нас великая радость».

Услышав это, юноша поднялся и пошёл среди людей, переступая через них, а истопник шёл за ним и смотрел на него и говорил про себя: «Пропала его юность! Завтра его повесят!»

И истопник шёл до тех пор, пока не приблизился к тому песту, куда они направлялись (а они не видели его). И тогда он остановился, думая: «Как низко будет, если он скажет на меня: „Это он сказал мне – говори стихи“.