Книга украденных детей. Американская история преступления, которое длилось 26 лет

Мурашки бегут у меня по спине, когда Бесс рассказывает мне свою историю. Она прочитала роман «Пока мы были не с вами», фотография на обложке книги напомнила ей о сестре. В романе есть момент, когда разлученные сестры наконец встречаются. «Это было так, будто Лиза писала о нашей семье, – признается Бесс. – Джорджия Танн… она была ужасным человеком. Она разрушила так много семей».

Бесс, конечно же, не могла предположить, насколько странным окажется ее путешествие по жизни. Начало этого путешествия сохранилось в большом конверте с документами, который она прислала мне по почте. В конверте были письма от Танн с четкими указаниями: отправить на ее имя сто сорок восемь долларов в качестве покрытия расходов на переезд и подготовку к удочерению Бесс. «Пожалуйста, подготовьте чек на имя мисс Джорджии Танн и отметьте его как «Транспортные расходы», – пишет Танн в 1944 году. Сегодня эта сумма составила бы около двух тысяч долларов.

Приемная мать Бесс, Сара, регулярно отправляет Танн длинные письма, написанные изящным почерком. С их страниц веет восторгом и любовью, которую она испытывает к своей маленькой дочери. «Все считают ее красивой – не думайте, что это только наше родительское мнение. Еще раз спасибо вам за нее. Мы, безусловно, любим ее и будем к ней добры».

В то же время в переписке Сара упоминает о неких юридических документах, что свидетельствует о тревоге и подозрительности, лежащих в основе ее общения с Танн. «Мы так и не получили никаких юридических документов, подтверждающих факт удочерения, – может, они все-таки важны? Если да, то должны ли мы предпринять какие-либо дополнительные шаги?»

Следующее письмо содержит в себе отголоски реалий военного времени наряду с желанием матери как можно больше узнать о ребенке, которого она усыновила. Как всегда, оно начинается со слов благодарности за «нашего замечательного ребенка. Она такая милая и добрая. Нам, конечно, очень повезло». Затем Сара переходит к пересказу последних новостей: вызванный к малышке врач попросил предоставить информацию обо всех анализах и осмотрах, проведенных при рождении.

«Я была бы вам очень признательна, если бы вы направили нам всю необходимую информацию. Кроме того, не могли бы вы прислать какое-нибудь подтверждение ее рождения или любые документы, касающиеся ее, чтобы я смогла получить продовольственную книжку. В местном муниципалитете ее не выдают без свидетельства о рождении, больничной выписки или любого другого документа, который бы доказывал, что она моя дочь. Мне нужно получить красные купоны на сгущенное молоко и синие – на овощи».

Танн направляет Саре всю необходимую информацию, и та быстро пишет в ответ: «Я уже получила ее продовольственные книжки». Когда Танн получит это письмо, она нацарапает внизу страницы, обращаясь к неизвестному социальному работнику: «Пожалуйста, поблагодарите за письмо и скажите, что я уехала из города в отпуск, но пусть обязательно держат нас в курсе событий».

Заверения о воспитании ребенка в еврейских традициях, о которых Сара писала Танн в другом письме, не оправдались. Пара не отличается особой религиозностью, в семье празднуют как христианские, так и еврейские праздники, и в конце концов Бесс становится католичкой.

Однако Танн беспокоят более серьезные проблемы. В декабре 1944 года она связывается с Киплингами и сообщает о грядущих изменениях в законах Теннесси об усыновлении. «Мы считаем, что было бы целесообразно завершить все юридические процедуры как можно раньше», – пишет она.

Впрочем, уточняет Танн, все это будет сделано только в том случае, если «ребенок, который на данный момент проживает в вашем доме, полностью соответствует всем требованиям и желаниям». Процедура по удочерению может быть завершена социальным работником ОДДТ, который специально для этого приедет в Нью-Йорк, пишет Танн – по ее словам, суд штата Теннесси с пониманием относится к «чрезвычайному военному положению и трудностям, связанным с путешествиями с детьми». Затем Танн просит выписать на ее имя чек на сумму в 160,68 долларов (или две тысячи триста долларов в переводе на современные деньги) с пометкой «На транспортные и судебные расходы». Киплинги, во всем доверяющие Танн, не поедут ни в Теннесси, ни в суд в Нью-Йорке.

Бесс было всего пять или шесть лет, когда она впервые спросила мать, не удочерили ли ее. «Я была любознательным ребенком. И заметила, что у всех моих двоюродных братьев и сестер черные волосы», – объясняет она.

«Нет», – ответила ей Сара.

Однако девочка упорствует, недоумевая, почему она не похожа ни на кого в их семье.