Книга украденных детей. Американская история преступления, которое длилось 26 лет

Это заявление принимается близкими друзьями Патриции без особой радости. Все разочарованы. Они годами представляли себе, что Патриция – это сестра Жаклин Кеннеди… ну, или, может быть, Натали Вуд.

Подруга, которая направляется по делам в Нашвилл, воскрешает эту тему. Она звонит Патриции и небрежно задает вопрос: «Напомни, как там было ее имя?»

Та отвечает на вопрос, но тут же добавляет: «Я не хочу искать ее».

Подруга все равно записывает информацию и, оказавшись в Нашвилле и представляясь Патрицией, обзванивает всех подходящих людей в телефонной книге. «Мою мать звали Анита, она работала в пекарне «Холсум», – говорит она. Наконец, после многочисленных попыток, она выходит на парня, чья мать работала в той же пекарне.

Патриция отчасти рада, отчасти раздражена, рассказывая мне о том, что произошло дальше: «Я разговариваю по телефону дома в Нью-Йорке, когда оператор прерывает мой разговор экстренным вызовом».

Звонит подруга и рассказывает о своем разговоре с каким-то человеком в Нашвилле.

«И это чрезвычайная ситуация? – возмущается Патриция. – Я не хочу ничего слышать!»

Тогда подруга заявляет, что мужчина, с которым она связалась по телефону, дал ей номер возможного родственника. Патриция нерешительно записывает номер – и убирает его подальше, все еще боясь того, что может узнать о своем прошлом. Будучи ребенком, от которого отказались сразу после рождения, она всегда чувствовала себя так, будто избежала столкновения с товарным поездом, мчащимся на огромной скорости.

Время идет.

Спустя примерно год та же самая подруга опять поднимает тему: «Ты хотя бы позвонила по тому номеру телефона?»

«Ты, черт побери, прекрасно знаешь, что нет».

«Я вешаю трубку. А ты сейчас же звонишь».

И она звонит. Ни с того ни с сего.

На том конце провода ей отвечает женщина, в голосе которой слышится ярко выраженный южный акцент. Именно этого Патриция и ожидала. Но она не отступает и сообщает незнакомке, что ищет свою биологическую мать. «Я родилась на Рождество 1942 года», – объясняет она.

«Ну, этого просто быть не может, – неуверенно отвечает женщина. – Вы что-то напутали, леди».

Патриции уже не терпится повесить трубку. «Мне жаль, что я побеспокоила вас», – говорит она. И ей действительно жаль.

Но тут женщина ахает в трубку: «Боже правый, ты ведь малышка Кэрол».

Эта женщина, по-южному растягивающая слова, приходится Патриции двоюродной сестрой. Она помнит, как тетя Анита приехала в дом своего детства, чтобы оправиться после рождения таинственно исчезнувшего ребенка. Кузены сгрудились на лестнице, чувствуя, что назревает настоящая драма.

Среди услышанного ими были причитания Аниты о том, как больно ей было отдавать своего ребенка, насколько тяжело ей было отказываться от новорожденной девочки.

Патриция сбита с толку. Но женщина сообщает ей другую важную новость.

«У тебя есть сестры».

«Сестры?»

Впервые волнение дрожью пробегает по всему ее телу. Молодая мать, которая умерла после родов, и отец – студент-медик, который не смог оставить у себя ребенка? Их никогда не существовало. В действительности Аните уже исполнилось тридцать пять, когда она забеременела малышкой Кэрол. В то время у нее уже было четверо детей, еще трое умерли. Тех четверых, которые понятия не имели о новорожденной сестре, она отправила на Запад, к тетке, и взяла с нее слово хранить все в тайне.

Известие о сестрах затягивает Патрицию в новый виток сомнений. Она размышляет. Раздумывает. Анализирует. Возможно, она им позвонит. Может, и нет. Они могли бы поболтать, обменяться фотографиями и поздравительными открытками. Но не больше. Она не собирается завязывать с ними тесные отношения.

Бедняжка никак не может решиться. Пришло время сделать еще один звонок, но она по-прежнему не уверена, хочет ли этого.

Патриция буквально сияет, рассказывая мне об этом моменте. «Я действительно нашла своих сестер в 1992 году, моих удивительных, милых сестер… Нашла свою семью… Я и правда самая счастливая женщина на свете».

Женщине, которая отвечает на тот памятный звонок, уже под пятьдесят, и она совершенно растеряна. «Как такое может быть? Как она могла родить ребенка так, чтобы мы ничего об этом не знали?»

Она вешает трубку и связывается с другой, старшей сестрой.

Та тут же перезванивает Патриции и рассказывает историю, которая буквально разбивает сердце. Ее и трех других детей не отдали на усыновление. Пока Патриция росла в полном достатке в Нью-Йорке, они жили в страшной нужде. Их воспитанием никто не занимался, но они верили, что мать обратит на них внимание, если хорошо постараться.