Книга утраченных сказаний. Том I

В Сильмариллионе (с. 87) высказано предположение, что Пророчество Севера произносил сам Мандос, «а не меньший герольд Манвэ», и его значимость, а по сути — его центральное положение в мифологии — гораздо более велико; здесь нет мысли о «суде» или «проклятьи», но только о предсказании. Это предсказание включает неясные слова «велико падение Гондолина». В сказании Падение Гондолина (в предложении, вставленном, возможно, гораздо позднее написания текста) Тургон, стоя на лестнице своего дворца среди разрушений, происходящих в его городе, промолвил те же слова, «и народ содрогнулся, ибо таковы были слова Амнона, пророка древности». Здесь Амнон (а не Амнос, как в данном тексте, что само по себе является заменой имени Эмнон) — не место, а персона (служитель Вэфантура, который произнес пророчество?). В маленькой записной книжке, упомянутой выше, появляется следующая краткая запись:

«Пророчество Амнона. Велико падение Гондолина. Внемли же:

Тургон не падет, покуда не увянет лилия долины».

В некоторых других заметках к Утраченным Сказаниям это выглядит следующим образом:

«Пророчество Амнона. "Велико падение Гондолина" и "Когда увянет лилия долины, погибнет Тургон"».

В этих заметках Амнон может быть как местом, так и персоной. «Лилия долины» — это сам Гондолин, одно из Семи Имен которого было Лосэнгриол, позднее — Лотэнгриол, что переводится как «цветок дола или лилия долины».

В старом рассказе есть интересное утверждение (с. 166), что нолдоли никогда не пересекли бы льды, будь они уже подвержены «усталости, недугам и множеству немощей, что после, вдали от Валинора, стали их уделом», но «благословенная пища богов и их питье не иссякли в жилах их, и были они наполовину божественны». Эхо этого слышится в словах Сильмариллиона (с. 90) о том, что нолдор «недавно вышли из Благословенного Королевства и не устали еще от тягот Земли». С другой стороны, в Пророчестве Севера (там же, с. 88) специально сказано, что «хоть Эру установил для вас бессмертие в Эа, и никакая болезнь не может коснуться вас, все же можете вы быть убиты и убиты будете», и т. д.

О вероломстве Фэанорингов, уплывших на кораблях и оставивших войско Финголфина на берегах Арамана, в этой старой истории нет, разумеется, и следа; но обвинения в адрес Фэанора уже присутствуют («Шатры Ропота», с. 168). Примечательной особенностью самой ранней версии мифологии является то, что хотя большая часть повествовательной структуры была прочна и сохранилась, более поздняя «генеалогическая» структура еще едва только появляется. Тургон мыслится сыном (Финвэ) Нолэмэ, но нет предположения о том, что Фэанор был близкой родней владыке нолдоли, а другие принцы — Финголфин, Финарфин, Фингон, Фэлагунд — не появляются в каком бы то ни было виде или под каким бы то ни было именем.

VIII СКАЗАНИЕ О СОЛНЦЕ И ЛУНЕ

[THE TALE OF THE SUN AND MOON]

^{Сказанию о Солнце и Луне предшествует «Интерлюдия» (как она названа в рукописи), где в качестве гостя Мар Ванва Тьялиэва появляется некто Гильфанон из Тавробэля. Существует также отвергнутая ранняя версия этого промежуточного эпизода.}

^{Большая часть Сказания написана чернилами по стертому оригиналу в карандаше, но ближе к концу (см. прим. 19) оригинальный текст написан чернилами — его карандашный черновик сохранился в другой тетради.}

^{Сказание о Солнце и Луне очень длинное, и некоторые места я даю в кратком пересказе, не опуская каких бы то ни было интересных моментов (в примечании отца указано, что это сказание «нуждается в основательном пересмотре, сокращении и [?переработке]»).}

Гильфанон а-Давробэль

Нет нужды думать, что пока Эриол внимал премногим сказаниям о стольких невзгодах эльфов, умалилась его жажда отведать лижпэ, ибо сего не случилось. И когда бы ни собирались у Огня Сказаний, жадно вопрошал он, горя желанием ведать всю историю их рода вплоть до нынешних времен, — когда на этом острове все эльфы снова стали жить вместе.