Книга утраченных сказаний. Том I

И Манвэ предумыслил, дабы сияющая ладья странствовала меж востоком и западом, ибо Мэлько владел севером, а Унгвэлиант — югом, в то время, как на западе простирался Валинор и благословленные королевства, а на востоке — обширные темные земли, что алкали света.

— Сказано, — изрек Линдо, — что хотя иные из богов в силу своей природы могли, буде пожелают, с великой стремительностью путешествовать чрез Вильна и нижние слои воздуха, но никто среди валар: ни сам Мэлько, ни иные, кроме лишь Манвэ, Варды и их народа, — не могли преодолеть те пределы: ибо рек Илуватар, когда отпустил он богов в мир по их желанию, что навечно пребудут они в мире, единожды войдя в него, и не покинут его до самого Великого Конца, сплетясь с нитями судьбы его и содеявшись его частью. И лишь одному Манвэ, ведая чистоту и величие его сердца, даровал Илуватар власть посещать запредельные высоты и дышать великой ясной Светлостию, что простирается столь высоко над землей, что ни тончайшая пыль, ни слабейшие запахи, ни отдаленное эхо песен и скорбей мира не проникают туда; но далеко внизу, под звездами бледно сияет земля, а тени, отбрасываемые Солнцем и Луной, движущимися к Валинору и прочь от него, трепещут на ее лике. Туда часто приходит Манвэ Сулимо и, поднявшись высоко над звездами, взирает на мир с любовью, и весьма близок он сердцу Илуватара.

Но сие всегда причиняло и поныне причиняет великую досаду Мэлько, ибо никоим способом не может он покинуть лоно земли, и, верно, вы еще узнаете, сколь сильно возросла его зависть, когда отправились в странствие сияющие суда. Но ныне надлежит сказать, что столь волнительными оказались слова Манвэ и столь великой — их мудрость, что^{[прим.11]}большая часть богов сочла его цель благой, и молвили они:

— Пусть ныне Аулэ и весь его народ примутся за создание сей светоносной ладьи, — и немногие говорили иначе, хотя сказано, что Лориэн остался недоволен, убоявшись, что исчезнут тенистые и тихие убежища, да и Вана мало о чем могла мыслить, ибо велико было ее суетное желание увидеть, как снова воссияют Древа.

Тогда изрек Аулэ:

— Возложили вы на меня задачу величайшей трудности, но сделаю я все, что в моих силах.

И просил он о помощи Варду, что создала звезды, и они вдвоем отправились прочь, надолго затерявшись во мраке.

^{Далее повествуется о том, как Аулэ и Варда не смогли изобрести вещество, которое было бы одновременно «достаточно легким, дабы парить в воздухе, и достаточно прочным, чтобы нести сияние Кулуллина»; и когда об этом стало известно, Вана и Лориэн просили, чтобы Манвэ, чей замысел потерпел неудачу, повелел Йаванне попытаться исцелить Древа.}

Тогда, наконец, повелел Манвэ, дабы Йаванна прибегла к своей силе, она же противилась, но ропот народа принудил ее, и попросила она о сиянии белом и золотом; но Манвэ и Аулэ уделили ей всего лишь два малых фиала, молвив, что если бы сие излияние имело силу исцелить Древа, то они бы уже цвели, ибо Вана и Лориэн щедро оросили их корни. Тогда Йаванна, полная скорби, восстала на равнине — трепещущая и бледная ликом, ибо великих усилий стоило ей ратоборство с судьбой. Золотой фиал держала она в правой руке, а серебряный — в левой, и, встав меж Древами, вознесла их ввысь, и тогда алое и белое пламя, подобное цветку, взметнулось из них, земля содрогнулась и пошла трещинами, а из нее поднялись подле ног Йаванны цветы и травы: белые и синие слева, алые же и золотые — справа, так что боги застыли в молчании и изумлении. Тогда, шагнув, опустошила она каждый фиал на его Древо и запела песни невянущего роста и песнь воскрешения после смерти и увядания; и внезапно песнь оборвалась. Застыла она меж Древами, и воцарилась нерушимая тишь, затем раздался страшный шум, и никто не ведал, что случилось, но Палуриэн без чувств поникла на землю; многие бросились к ней и подняли ее, она же трепетала в испуге:

— Тщетна, о дети богов, — возрыдала она, — вся моя мощь. Внемлите, по вашему желанию излила я силу мою на Землю подобно воде, и как воду приняла ее у меня Земля — ушла она, и ничего боле не могу я совершить.

А Древа стояли по — прежнему сухие и мертвые, и все проливали слезы, взирая на Йаванну. Но молвил тогда Манвэ:

— Оставьте оплакивать сей невосполнимый ущерб, о дети богов, ибо много чудесных деяний еще совершится, ведь красота не исчезла с земли, и не все замыслы богов обратились в ничто.

Но все разошлись, тем не менее, исполненные скорби, лишь Вана осталась рыдать, обняв ствол Лаурэлин.