Книга утраченных сказаний. Том I

Должно сказать, что настолько далеко заплывали те суда света, что не так легко, как думали боги прежде, было им управлять всеми их прибытиями и уходами, и не по душе пришлось Илинсору уступать небеса Урвэнди, и Урвэнди часто выходила в плавание до возвращения Илинсора, будучи нетерпелива и горяча нравом. Потому суда те часто находились в плавании в одно и то же время, и часто тогда проходили они совсем близко над самым лоном земным, и было сияние их велико и ужасно для взора.

Тогда смутным непокоем снова начал наполняться Валинор, и боги встревожились в сердцах своих, а эльдар говорили друг с другом, и вот каковы были их мысли:

— Вот, весь мир стал светел, как площади богов, ходить по нему легко, как по широким улицам Вансамирин или по террасам Кора; и Валинор более не в безопасности, ибо Мэлько неослабно ненавидит нас, и весь внешний мир в его руках, а его тамошние приверженцы неистовы и многочисленны, — а к таковым в сердцах своих они^[прим.1] причисляли даже нолдоли, неумышленно очерняя их в мыслях своих, не забыв также и людей, которых Мэлько оклеветал в древности. Поистине, ликование от последнего цветения Древ и великий и радостный труд — постройка кораблей — заставили отступить страх перед Мэлько, а горечь недавних черных дней и бегства народа гномов утихла — но ныне, когда покой вернулся в Валинор, а земли и сады его были исцелены от ран, гнев и скорбь вновь пробудились в их памяти.

Воистину, если даже боги не забыли безрассудства нолдоли и ожесточились в сердце своем, то эльфы гневались еще сильнее и солосимпи питали злобу к этому народу, не желая более никогда видеть их на дорогах, ведущих к их дому. Верховодили среди них те, чьи родичи погибли в Гавани Лебедей, и главой их был некто Айнайрос, который уцелел в той схватке, но потерял в ней брата; и неустанно стремился он своими словами пробудить еще большую горечь в сердцах эльфов.

Сильно печалило это Манвэ, но видел он, что замысел его все еще не завершен, и что должно валар обратить свою мудрость к тому, чтобы урядить пути Солнца и Луны. Потому созвал он богов и эльфов на совет, дабы их речи помогли улучшить его замысел; и более того, надеялся он добрыми и мудрыми словами утишить их гнев и непокой ранее, чем приведут они ко злу. Ибо ясно видел он в непокое том яд лжи Мэлько, которая живет везде, где ни заронит он ее, и плодоносит изобильнее, нежели любое семя, посеянное на Земле; и уже извещали Манвэ о том, что снова, как и прежде, ропщут эльфы, говоря о своей свободе, и гордость наполнила иных из них неразумием, посему не могут они вынести мысли о приходе рода людского.

И так, с тяжестью в сердце восседал Манвэ пред Кулуллином и смотрел взыскующе на валар, собравшихся подле, и на эльдар у колен своих; но не открыл он своих мыслей полностью, сказав им лишь, что снова созвал их на совет, дабы определить пути Солнца и Луны и, согласно велениям мудрости, упорядочить их ход. Но тотчас заговорил Айнайрос, перебив его, и молвил, что иные вещи больше занимают ныне их сердца, и высказал он богам мысли эльфов о нолдоли и о том, что не прикрыта земля Валинора от внешнего мира. Тогда поднялась великая смута, и многие из валар и их народа громко поддержали его; а иные из эльдар кричали, что Манвэ и Варда поселили их род в Валиноре, обещая им там нескончаемую радость — ныне же пусть боги позаботятся о том, чтобы счастье их не сошло на нет от того, что Мэлько владеет миром, и они не осмелятся уйти к землям своего пробуждения, даже если бы и пожелали. Более того, многие из валар жаждали былого покоя и хотели лишь мира, не желая ни слухов о Мэлько и его бесчинствах, ни разговоров о беспокойных гномах, которые могут когда- либо вернуться и разрушить их счастье. Потому боги также ратовали за сокрытие этой земли. Не последними среди них

были Вана и Нэсса, хотя многие даже из великих богов держались того же мнения. Тщетно Улмо в прозрении своем молил о жалости и прощении для нолдоли, напрасно Манвэ открывал тайны Музыки Айнур и цель бытия мира; долгим и весьма шумным был тот совет и исполнен горечи и полыхающих слов больше любого другого, бывшего прежде. Посему Манвэ Сулимо наконец ушел оттуда, молвив, что ни стены, ни крепостные валы не оградят их от зла Мэлько, что уже живет средь них, затуманивая весь их разум.

И вышло так, что враги гномов вынесли решение на совете богов, и злом дала о себе знать пролитая в Копас кровь; ибо ныне началось то, чему имя — Сокрытие Валинора; Манвэ, Варда и Улмо Морской не принимали в том участия, но более никто из валар или эльфов не остался в стороне, хотя исполнились непокоя сердца Йаванны и сына ее Оромэ.

Лориэн и Вана предводительствовали богами, Аулэ помогал им своим искусством, а Тулкас — своей силой; и не выступили в то время валар на битву с Мэлько, о чем глубоко сожалели они впоследствии и о чем сожалеют и ныне; ибо из-за этой ошибки великая слава валар не достигла своей полноты за многие века Земли, и до сих пор мир все ожидает ее^[прим.2].