Книга утраченных сказаний. Том I

История, которую Вайрэ назвала «Гавань Солнца» (с. 213 и далее), дает самую полную картину строения мира, какую только можно найти на ранней стадии мифологии. Валар, в общем-то, кажутся до странности невежественными в этом вопросе — относительно природы мира, результата их собственного творчества, — если они нуждаются в том, чтобы Улмо ознакомил их со столь основополагающими истинами. Возможное объяснение этого невежества можно обнаружить в радикальном различии трактовок Сотворения Мира в раннем и позднем вариантах Музыки Айнур. Я уже отмечал ранее (с. 62), что в исходном варианте валар увидели мир уже как существующую действительность, и Илуватар сказал им: «теперь мир развертывается, и история его начинается»; тогда как в следующем варианте это было видение, потом ушедшее от них и получившее бытие только по слову Илуватара: «Эа! Да Будет это все!» В Сильмариллионе на с. 20 сказано, что

«когда валар вошли в Эа, были они сначала поражены и пребывали в недоумении, ибо ничего, что зрели они в видении, еще не было, и ничто еще не имело форм и было лишь у истоков бытия…»

и далее (с. ~21–22~) следует описание великих трудов валар по настоящему «построению» мира:

«Возвели они земли, и Мэлькор разрушил их; углубили они долины, и Мэлькор вздыбил их; подняли они горы, и Мэлькор сровнял их с землей; во впадины заключили они моря, и Мэлькор расплескал их…»

В первом варианте ничего этого не было, и остается впечатление (хотя ничего не ясно наверняка), что валар явились в мир, который был уже «сделан» и им неизвестен («В этом сумраке боги обошли север и юг, увидев немногое; в этих краях нашли они великий холод и одиночество…», с. 69). Хотя замысел мира в достаточной мере был обязан существованием их собственному участию в Музыке, его воплощение произошло через акт творчества Илуватара («Мы будем оберегать эти чистые порождения наших грез, которые твоим могуществом обрели бытие», с. 57); и знания, которыми валар обладали относительно истинных размеров и сущности места их обитания, были соответственно меньше (как мы, вероятно, можем решить), чем это стало предполагаться впоследствии.

Но это слишком вольное допущение. Скорее всего, невежество валар стоит приписать их удивительной всеобщей отрезанности от внешнего мира за пределом их гор и безразличию к нему, которое очень заметно в этой истории.

Как бы то ни было, Улмо в это время открывает валар, что целый мир — это Океан, Бай, в котором плавает Земля, «удерживаемая словом Илуватара»; а все моря Земли, даже те, что отделяют Валинор от Великих Земель, всего лишь полости на земной поверхности, и они существуют отдельно от Вай, будучи совсем иной природы. Все это мы уже видели (с. 84 и далее); и в одном из предыдущих сказаний (с. 68) говорится кое-что о природе окружающих вод:

«Я никогда не видел и не слышал о том, что за Валинором, кроме того, что точно лежат там темные воды Внешних Морей, где нет приливов и отливов; весьма холодны и разрежены те воды, так что ни одна лодка не может скользить по их лону и ни одна рыба — плавать в их глубинах, кроме зачарованной рыбы Улмо и его волшебной колесницы».

Так и здесь Улмо говорит, что никакая рыба или ладья не сможет плыть по этим водам, «если не скажу я им волшебного слова, реченного мне Илуватаром, и не свяжу их заклятьем».