Книга утраченных сказаний. Том I

подразумевает наличие времени и перемен; разве можно сказать, что Валинор только сейчас, после упорядочения путей Солнца и Луны, стал подвержен переменам, когда на протяжении Утраченных Сказаний там происходит очень много перемен? Более того, боги узнают, «что отныне даже они в пределах времени будут подвержены медленному старению, а яркие дни их — угасанию». Но, к примеру, само утверждение, что Омар-Амилло был «самым младшим из великих валар», пришедших в мир (с. 67), подразумевает, что остальные валар, будучи старше его, «подвегались старению». Разумеется, для смертных понятие «возраст» содержит два аспекта, которые обычно тесно связаны: время проходит, и тело разрушается. Но о «естественном» бессмертии эльдар сказано (с. 59), что они «не поддаются старости — разве что в течение десятков тысяч столетий». Таким образом, они «старятся» (так, Гильфанон назван «одним из старейших среди фэери и самым старым на сем острове», с. 175), но не «стареют» (не становятся дряхлыми). Отчего же тогда боги узнают, что «отныне» они будут подвержены «медленному старению» — что может означать только старение в последнем смысле слова? Вполне может быть, что здесь заключена мысль глубже моего понимания, но пояснить ее я не могу.

В заключение ко всем ранним работам на эту тему нельзя не отметить, что изначально отец отводил значительное место сотворению Солнца и Луны и управлению их движением; здесь астрономический миф является центральным. После его значение стало намного меньше, а в самом конце, возможно, должно было бы исчезнуть полностью.

X РАССКАЗ ГИЛЬФАНОНА: СТРАДАНИЯ НОЛДОЛИ И ПРИХОД ЛЮДЕЙ

[GILFANON'S TALE: THE TRAVAIL OF THE NOLDOLI AND THE COMING OF MANKIND]

Отвергнутый набросок текста Сокрытие Валинора продолжен немного после окончания рассказа Вайрэ так:

«После того как эта история была поведана, речей в эту ночь не велось, лишь Линдо просил согласия Айлиоса, чтобы торжественный рассказ историй состоялся следующей ночью или как можно скорее. Но Айлиос ответил отказом, ссылаясь на то, что он должен посетить дальнее селение, чтобы привести в порядок дела. И было так, что рассказ историй был назначен на вечер, когда свечи сна будут зажжены в седьмой раз, начиная с сегодняшнего — и был это день Турухалмэ^[прим.1], или День Сбора Дров.

— Се будет гожий день, — рек Линдо, — для утренних забав на снегу и сбора дров в лесах, а песни и возлияния Турухалмэ должным образом расположат нас послушать старинные истории у этого огня».

Как я отмечал ранее (с. 204), первоначальный вариант Сказания о Солнце и Луне и Сокрытия Валинора был написан до введения Гильфанона из Тавробэля вместо Айлиоса.

Сразу же вслед за этим отвергнутым наброском, на той же странице рукописи, начинается написанное чернилами Сказание о Турамбаре (Турине):

«В то время, как Айлиос о многом уже успел поведать, приблизился час возжигания свечей, и так первый день Турухалмэ подошел к концу; но на следующую ночь Айлиоса не было, и по просьбе Линдо некий Эльтас начал рассказ…»

О чем должен был рассказывать Айлиос? (я уверен, что это повествование никогда не было написано). Ответ дан в отдельном коротком черновом тексте, который продолжается от разговора в конце Сокрытия Валинора, приведенного выше. В нем говорится, что наконец подошел день Турухалмэ и все обитатели Мар Ванва Тьялиэва отправились в заснеженные леса, чтобы привезти на санях дров. Никогда не случалось Огню Сказаний погаснуть или исчезнуть в серой золе, но в канун Турухалмэ он всегда сам по себе убывал до небольшого огонька, пока не наступал Турухалмэ, когда в Комнату Огня Сказаний вносили огромные древесные стволы, и, благословленный древним волшебством Линдо, огонь снова с шумом вспыхивал в очаге. Вайрэ благословила двери и дверную перемычку зала и вручила Румилю ключ, снова назначая его Привратником, а Сердечку было дано било его гонга. Потом Линдо молвил то, что изрекал он каждый год: