Книга утраченных сказаний. Том I

То были дети, пришедшие сюда самыми первыми — дети праотцов людей. Из сострадания эльдар стремились направить всех, приходящих этой стезей, к домику и саду, чтобы не набрели они, заплутав, на холм Кор и не были очарованы величием Валинора; ибо тогда они либо оставались там навсегда и велика была скорбь родителей их, либо возвращались назад и тосковали вечно, не зная тоске своей утоления — непонятые, странные, чуждающиеся детей человеческих. Нет, даже тех, что забредали еще дальше, к самому подножию скал Эльдамара и плутали там, любуясь красивыми ракушками, пестрыми рыбками, голубыми заводями и серебристой пеной морской, они уводили назад, к домику, ласково маня ароматом цветов. Однако были и такие, кому доводилось услышать вдалеке нежные трели флейт солосимпи, и они не играли с другими детьми, но взбирались к верхним окнам и все вглядывались в сумрак, тщась разглядеть за деревьями отблески далекого моря и волшебные берега.

В большинстве своем дети нечасто заходили в дом, но танцевали и играли в саду, сбирали цветы, гонялись за золотыми пчелами и бабочками с расцвеченными крыльями, — ими эльдар украсили сад детям на радость. И многие дети сдружились там — после, в земле людей, они встречали друг друга и любовь рождалась между ними; но об этом, верно, людям ведомо более, нежели я в силах рассказать тебе. Однако были и такие, как уже говорила я, что слышали вдалеке свирели солосимпи, или те, что, вновь покинув сады, внимали звукам песен тэлэлли на холме; были и такие, что, даже побывав на холме Кор, возвращались после к домам своим, изумленные и восхищенные. Смутные воспоминания их, обрывки рассказов и слова песен породили многие странные предания, что долго радовали людей; может статься, радуют и по сей день, ибо эти дети становились поэтами Великих Земель^[прим.7]

.

Когда же фэери покинули Кор, путь, о котором говорила я, перегородили высокие непроходимые скалы; и поныне, вероятно, можно видеть там опустевший домик и облетевший сад: там и пребывать им до той поры, когда, спустя немало времени после Исхода, если все сложится хорошо, дороги через Арвалин к Валинору заполонят толпы сынов и дочерей человеческих. Тогда же дети более не приходили в сад отдохнуть и повеселиться, и скорбь и тоска воцарились в мире, и люди почти перестали верить — и задумываться — о красоте эльдар и величии валар. Так было до тех пор, пока не явился некто от Великих Земель и не просил нас разогнать мглу.

Теперь, увы, путь сюда от Великих Земель для детей не безопасен, но Мэриль-и-Туринкви согласилась внять его мольбе и избрала Линдо, моего мужа, чтобы тот измыслил какой-нибудь благой план. Линдо и я, Вайрэ, еще раньше взяли детей на свое попечение — тех немногих оставшихся, что побывали на холме Кор и навсегда остались с эльдар. И вот выстроили мы здесь при помощи добрых чар этот Домик Утраченной Игры: здесь хранят и повторяют древние предания и древние песни, здесь звучит эльфийская музыка. Время от времени наши дети вновь отправляются в путь на поиски Великих Земель и приходят к одиноким детям, и, когда сгущаются сумерки, что — то нашептывают им в спаленках при свете ночника или свечи, и утешают плачущих. Говорили мне, будто некоторые выслушивают жалобы тех, кого наказали либо выбранили, внимают их сетованиям и делают вид, будто принимают их сторону — по мне, помощь затейливая и забавная.

Однако не все, кого отсылаем мы, приходят назад, и весьма огорчает это нас, ибо отнюдь не из нелюбви эльдар не пускали детей к холму Кор, но тревожась о домах людей; однако в Великих Землях, как ты сам знаешь, есть красивые места и дивные края, что неодолимо влекут к себе; потому только при крайней необходимости отваживаемся мы отпустить наших детей. Однако большинство все же возвращаются — и немало историй и невеселых рассказов об их странствиях выслушиваем мы. Но вот и подошла к концу моя повесть о Домике Утраченной Игры.

Тогда молвил Эриол:

— Печален этот рассказ, но и отраден для слуха; теперь вспоминаются мне слышанные в раннем детстве слова отца. Издревле, говорил он, в роду нашем живет поверье, будто один из праотцов наших рассказывал, бывало, о чудесном доме и волшебных садах, о прекрасном горо — де и о музыке, исполненной несказанной красоты и тоски — говорил он, что ребенком видел все это и слышал, но где и как — осталось неизвестным. Всю жизнь свою не знал он покоя, словно полуосознанная тоска о неведомом владела им; говорится, будто умер он среди скал на пустынном берегу, в ночь, когда бушевала буря, — и что большинство детей его и внуков наделены с тех пор беспокойной душою; сдается мне, теперь-то я знаю истину.

И сказала Вайрэ, что, похоже, одному из предков его встарь удалось добраться до скал Эльдамара.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Гномы

— Второй Род, нолдоли (впоследствии нолдор). Об употреблении слова гномы см. с. 43; о лингвистическом различии, проводимом здесь, см. с. ~50–51~.