Книга утраченных сказаний. Том I

Затем спустилась она в Валмар, в обитель Аулэ, что мастерил серебряные сосуды для Лориэна. Рядом с Аулэ стояла чаша с сиянием Тэлимпэ^[прим.2], которое искусно применял он в своей работе. Но когда остановилась пред ним Варда и молвила «Эльдар явились!», Аулэ, отбросив свой молот, воскликнул «Наконец-то Илуватар ниспослал их!», и удар молота по слиткам серебра, что лежали на полу, волшебным образом породил серебряные искры, которые сквозь окна вспорхнули на небеса. Узрев сие, Варда зачерпнула из чаши сияния и, смешав его с расплавленным серебром, дабы придать крепости, вознеслась в небо на своих быстрых крылах и с великой щедростью засветила на тверди частые звезды, и оттого сделались небеса дивны и великолепны, а краса их удвоилась. А те звезды, что затеплила Варда, наделены усыпляющей силой, ибо серебро для них взято из сокровищ Лориэна, а сияние их долгое время пребывало в Тэ-лимпэ, что в саду его.

Иные говорят, что тогда же, в ознаменование пришествия эльдар, зажгла Варда и Семь Звезд, и что она обронила Морв иньон, пылающий над западным краем мира, когда с великой поспешностью возвращалась в Валинор. Хотя сие поистине есть подлинное начало Морвиньона и красы его, Семь Звезд — не творение Варды, а искры кузницы Аулэ, чей блеск в древних небесах принудил Варду попытаться превзойти их; однако сего она не достигла.

Но вот, покуда вершит Варда свои великие труды, Оромэ, шпоря коня, мчится по равнине и, натянув поводья, восклицает столь громко, что весь Валмар слышит его:

— Тулиэльто! Тулиэльто! Они явились! Они явились!

А после того, остановившись меж Двух Древ, трубит он в рог, и врата Валмара отворяются, а вали стекаются на равнину, дивясь, о каком же чуде он принес известие. Тогда рек Оромэ:

— Узнайте же: леса мира и в особенности — Палисора, что лежит в сердце Великих Земель и где шепчутся без устали сосны, полнятся странными звуками. Туда я отправился, и вот, словно пробудился под юными звездами некий народ. Среди дальних дерев что — то двигалось и раздавались слова, тут и там слышался шум шагов. Тогда помыслил я — что же такое создано в тайне матерью моей Палуриэн? И отправился я к ней и вопросил, она же ответствовала: «То не мой труд, рука величайшего содеяла сие. Наконец Илуватар пробудил детей своих — скачи же домой, в Валинор, и оповести богов, что поистине явились эльдар!»

Тогда возгласил весь народ Валино ра:

— И-Эльдар тулиэр! Эльдар явились!

До того часа не ведали боги, чего не доставало их радости, чего ожидали они столь жадно для полноты своего счастья — но ныне знали боги, что пуста была земля и исполнена тоски, пока не появились у нее дети.

И вновь собран совет, и Манвэ восседает пред богами меж Двух Древ, что ныне дарят свет уже четыре века. Все вали пришли туда, с великой поспешностью прибыл из Внешних Морей даже Улмо Вайлимо, чей лик сияет возбуждением и радостью.

В тот день Манвэ освободил Мэлько от Ангайно, не дожидаясь, покуда исполнится время его приговора, однако кандалы и наручники из тилькала с Мэлько не сняли, и он носил их на запястьях и лодыжках. Великая радость ослепила даже предвидение и мудрость богов. Последней, торопясь из Палисора, явилась Палуриэн Йаванна, валар повели речи об эльдар, а Мэлько сел у ног Тулкаса и притворно улыбался, изображая скромность и ликование. Наконец решили боги позвать в Валинор иных из пробудившихся эльдар, дабы говорили те с Манвэ и его народом и поведали о своем пришествии и о желаниях, кои мир вселил в них.

Тогда Норнорэ, чьи ноги, когда он бежит, мелькают так, что их нельзя разглядеть, спешит из Валинора со словами Манвэ и без остановки стремится он по земле и морю к Палисору. Там находит он глубокий дол меж заросших соснами склонов, где у ног прости раются воды широкого озера, а над головой — сумерки, изузоренные звездами Варды. Там услышал Оромэ звуки пробуждения эльдар, и в песнях это место зовется Койвиэ-нэни, или Воды Пробуждения.

Ныне на склонах долины, на голых берегах озера и изрезанных отрогах окружных холмов видны создания, что в изумлении взирают на звезды, а иные уже поют чудесными голосами. И Норнорэ стоял на холме, пораженный красой сего народа, и поскольку он был вала, они казались ему на диво маленькими и изящными, а лица их — печальными и нежными. Затем заговорил с ними Норнорэ великим гласом валар, и сияющие лица обратились к нему:

— Внемлите, о эльдалиэ! Вы те, кого ожидали мы века сумерек и кого искали мы все века покоя! Пришел я от самого Манвэ Сулимо, Владыки Богов, пребывающего на Таниквэтиль в мудр ости и ми ре, к вам, о Дети Илуватара, и вот что вложил Манвэ в уста мои: пусть иные из вас отправятся со мной — ибо я Норнорэ, глашатай валар, — и вступят в Валинор и говорят с ним, дабы ведал он о вашем приходе и всех ваших желаниях.