Книга утраченных сказаний. Том I

На третий день этого торжества, именовавшегося Самириэн, он вместе со своими темными приспешниками крадучись миновал неосвещенные залы обиталища Макара (ибо даже этот неистовый вала отправился в Валмар, дабы почтить праздник, и все боги явились туда, не считая одних только Фуи и Вэфантура; даже Оссэ был там, на седмицу оставив свою вражду и ревность к Улмо). Здесь новая мысль посетила сердце Мэлько, и тайком он сам берет оружие и вооружает своих подручных мечами безжалостными и весьма острыми, и это было кстати для них: ибо теперь все они пробираются в долину Сирнумэн, где ныне жилище нолдоли.

Но поскольку в сердца гномов проникли наущения Мэлько, то сделались они осторожны и подозрительны вопреки обыкновению эльдар тех дней. К сокровищам были приставлены сильные стражи, которые не пошли на праздник, хотя это нарушало обычаи и установления богов. И вот, внезапно разразилась жестокая схватка в сердце Валинора, и стражи были убиты в то самое время, покамест на Таниквэтиль царили величайшие мир и радость — посему никто не слыхал их криков. Теперь Мэлько знал, что отныне вечно пребудет война между ним и всем остальным народом Валинора, ибо он умертвил нолдоли — гостей валар — перед дверьми их домов. Собственной своей рукой поразил он Бруитвира, отца Фэанора^[прим.3], и, ворвавшись в каменное жилище, которое тот защищал, Мэлько завладел чудеснейшими драгоценными камнями — самими Сильмарилями, запертыми в шкатулке слоновой кости. Теперь похитил он все самоцветные сокровища, и, нагрузив себя и своих спутников до предела, он изыскивает способ ускользнуть.

Знай же, что недалеко от того места у Оромэ были огромные конюшни и поля, на которых паслись добрые кони — там, где начинались дремучие леса. Туда прокрадывается Мэлько и захватывает табун черных коней, подчинив их себе при помощи ужаса. Все его соучастники скачут прочь, уничтожив менее драгоценные творения, которые, как сочли они, невозможно унести. Описав широкую дугу и мчась со скоростью урагана — как могут скакать только божественные кони Оромэ, оседланные Детьми Богов, — они оказались далеко к западу от Валмара, в нехоженных пределах, где слабел свет Древ. Задолго до того, как все спустились с Таниквэтиль или как закончилось празднество и как нолдоли вернулись к своим домам и нашли их разоренными, Мэлько и его [?воры] достигли дальнего юга и, обнаружив перевал в горах, перебрались на равнины Эрумана. Долго пришлось Аулэ и Тулкасу оплакивать свою беззаботность: давным-давно оставили они этот проход, возведя горы, преграждавшие злу путь на равнину, ибо этим путем привыкли они возвращаться в Валинор, добывая камень в пределах Арвалина^[прим.4]. Говорится, что этот объезд, трудный и опасный, не входил сначала в замыслы Мэлько, ибо скорее бы он отправился на север через пролегавшие вблизи Мандоса перевалы, но его предостерегли от этого, ибо Мандос и Фуи так и не покинули своих владений, а все расселины и ущелья северных гор населены их народом, и, несмотря на всю свою мрачность, Мандос никогда не восставал против Манвэ и не сочувствовал злодеяниям.

Как было ведомо в старину, далеко на севере Великое Море сильно сужалось, и без кораблей Мэлько со своими подручными мог бы без труда переправиться в мир. Правда, на севере царил лютый холод, но Мэлько он не был страшен. Но этого не произошло, и печальная повесть следует назначенным ей путем, а иначе и по сей день светили бы Два Древа, и эльфы все еще пели бы в Валиноре.

Наконец, завершились празднества, и боги отправились обратно в Валмар, шествуя по белой дороге, ведущей из Кора. Огни мерцают в граде эльфов, и там все спокойно, нолдоли же печально бредут по равнинам в Сирнумэн. Сильпион мерцает в этот час, и прежде чем ослабело его сияние, первый плач по мертвым, что слышал Валинор, раздается из горной долины, ибо Фэанор оплакивает смерть Бруитвира; и не один он из гномов узрел, что духи их убитых унеслись к Вэ. Тогда гонцы поспешно скачут в Валмар, неся весть о случившемся, и там они застают Манвэ, ибо он еще не успел покинуть города и отправиться в свои чертоги на Таниквэтиль.

— Увы, о Манвэ Сулимо, — воскликнули они, — зло проникло через горы Валинора и пало на Сирнумэн, что на Равнине. Там лежит мертвым Бруитвир, родитель Фэанора^[прим.5], и многие нолдоли вместе с ним, а все наши сокровища: самоцветы и чудесные творения — долголетние самозабвенные труды наших рук и сердец — похищены. Где они, о Манвэ, чьи очи зрят все сущее? Кто совершил это зло, ибо нолдоли взывают об отмщении, о [?справедливейший]!

Тогда ответствовал им Манвэ: