«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Еще он сказал: «Слово, которое сказали, подумав: хорошее ли [букв, крепкое] оно? — раз сказано всерьез или в шутку, [все равно] его нельзя вернуть»[771].

И хотя эти билики Чингисхана о недопустимости злословия и необузданной гордыни и правилах поведения в кругу родовой знати и старейшин, очевидно, были обращены к Чагатаю, в будущем они по повелению Чингисхана были «приняты к исполнению» всеми подданными империи. А последний из этих биликов еще и предрек незавидную судьбу дальнейших отношений не только Джучи и Чагатая, но и их потомков.

Как отмечалось ранее, в преддверии похода Чингисхана против хорезмшаха прославленный монгольский военачальник Зэв покончил с кара-киданьским правителем Хучулугом. Горький опыт этого заклятого врага монголов и политически верное, своевременное заявление монгольского военачальника Зэва о том, «что каждый волен исповедовать свою религию и следовать своей вере», очевидно, именно тогда навели Чингисхана на чрезвычайно важную мысль о необходимости провозгласить и законодательно закрепить свободу совести как одно из обязательных условий существования и процветания многоконфессионального государства, в которое превратился Великий Монгольский Улус. На Великом хуралтае 1218 г. Чингисхан, обращаясь ко всем подданным Великого Монгольского Улуса, своим указом провозгласил свободу вероисповедания.

УКАЗ ЧИНГИСХАНА ОБ УВАЖЕНИИ ВСЕХ ВЕРОИСПОВЕДАНИЙ

«Каждый человек может придерживаться своей веры и хранить (в религии) путь своих предков»[772].

«Чингисхан постановил уважать все вероисповедания, не отдавая предпочтения ни одному. Все это он предписал как средство быть угодным Богу (Всевышнему Тэнгри. — А. М.)»[773].

«Ученых и отшельников всех толков он почитал, любил и чтил, считая их посредниками перед Господом Богом (Всевышним Тэнгри. — А. М.)»[774].

Исследователи отмечают гибкий подход Чингисхана к вопросам вероисповедания. С одной стороны, по мнению историка евразийского склада, калмыка по национальности, Эренжен Хара-Давана, для Чингисхана было «государственно важно, чтобы его верноподданные так или иначе живо ощущали бы свою подчиненность Высшему Существу, то есть чтобы они были религиозны независимо от исповедуемой ими религии»[775].

С другой стороны, монгольский ученый Ш. Бира констатировал, что «Чингисхан и его преемники, создавая мировую империю, не уделяли большое внимание различным абстрактным религиозным постулатам. Они разработали идеологию, которая, прежде всего, была призвана оправдать их собственную практическую деятельность; их главным стремлением было навязать свою политическую доктрину захваченным странам и народам… Для них первичным всегда была политическая выгода. Не трудно понять, что, ведя войны против исламских и христианских государств, усилия монгольских ханов, прежде всего, были направлены против власть предержащих, во главу угла ставились их собственные политические и жизненные интересы…

Цель их политической доктрины заключалась не в установлении в мире господства своей религии (тэнгрианства. — А. М.), а в установлении политической диктатуры, в первую очередь ориентированной на интересы и выгоду своего кочевого народа»[776].

Достижению этих целей, несомненно, способствовала и политика Чингисхана в отношении религий завоеванных стран. В средневековых источниках содержится большое количество «откликов» на предписание Чингисхана о необходимости уважать все вероисповедания, не отдавая предпочтения ни одному, о запрещении оказывать предпочтение какой-нибудь из сект, об освобождении от налогов представителей различных вероисповеданий[777]. Последнему вопросу были посвящены специальные ясы Чингисхана, поэтому они будут рассмотрены отдельно.

После трагических событий в Отраре и в преддверии похода Чингисхана против хорезмшаха необходимость провозгласить и отстаивать в международных отношениях принцип неприкосновенности послов для Чингисхана стала очевидной. Об этом, а также о взятии монгольским государством на себя обязательства отмщения за поругание над монгольскими послами, как раз говорилось в принятой на Великом хуралтае 1218 г. специальной ясе Чингисхана.

ЯСА ЧИНГИСХАНА О НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ПОСЛОВ

«В любых ситуациях следует уважать право послов на неприкосновенность, никогда не причинять ничего дурного [даже] послам бунтовщиков» (врагов. — А. М.)[778].

«За поруганье над нашими послами врагу поруганьем будет воздано!»[779]