«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

После восшествия на великоханский престол Великого Монгольского Улуса в области внешней политики Чингисхан стремился развивать отношения с многими мировыми державами, в том числе соседними государствами, с помощью посольских отношений, предназначенных для завязывания «нитей дружбы». Их цель заключалась в обеспечении независимости, мирного существования и безопасности страны на основе признания иностранными государствами Великого Монгольского Улуса, в установлении и развитии выгодных монголам политических, экономических и культурных связей[780].

Особая роль в завязывании «нитей дружбы» между государствами и народами отводилась посольским чиновникам, наделенным Чингисханом особыми полномочиями. Их неотъемлемым правом признавалось право на неприкосновенность, которое, по мнению Г. В. Вернадского, нужно считать важным началом международного права монголов. А известия древних источников, упомянутых Г. В. Вернадским[781], подтверждают возложенное Чингисханом на монгольское государство обязательство отмщения за поругание над монгольскими послами.

О том, что в выполнении этого закона Чингисхана монголы были последовательны, Л. Н. Гумилев писал: «Надо сказать, что закон о неприкосновенности послов монголы выполняли столь последовательно, что позднейшие дипломаты должны были бы скинуться на памятник Чингисхану и его закону потому что в древности и в Средние века убийство чужеземца преступлением не признавалось»[782].

Отметим, что деятельность послов не только бралась под охрану государства, но и максимально регламентировалась. В частности, в специальной ясе об использовании пайцзы или гэрэгэ как одного из главных символов государственной власти говорилось:

«Ханскому послу в дополнение к устному или письменному приказу (ярлыку) и в подтверждение последнего давалась пайзэ (пайцза. — А. М.), на которой было написано: „Указ пожалованного Небом (Всевышним Тэнгри. — А. М.) императора Чингиса не может быть подвержен сомнению!“»[783]

Как отмечал русский ученый-правовед В. А. Рязановский, пайцза не только служила подтверждением устно переданного приказания Чингисхана, но и употреблялась в знак носимого звания посла, вельможи, служителя и т. и., а также в качестве охранной грамоты для покорившихся.

О системе гражданских и военных чинов и о соответствовавших им так называемых должностных пайцзах Чжао Хун писал: «Татары (монголы), подражая цзиньским разбойникам[784], также ввели у себя звания лин-лу шан-шу (министров), лин-цзо-ю-сян (главноуправляющих), правого и левого пин-чжан (директоров) и другие должности. Они также поставили визирей (тайши), главнокомандующих (юань-шуай) и др., которые носят при себе (в знак достоинства) золотые пайцзы.

Первостепенные, знаменитые вельможи носят [пайцзы с] изображением двух тигров или так называемую ху-доу („дерущиеся тигры“). На золотой пайцзе находится китайская надпись: „Святая воля ниспосланного Небом императора Чингиса должна по возможности [с благоговением]исполняться“.

За ней следует простая пайцза (то есть без тигров) с надписью: „Святая воля ниспосланного Небом императора Чингиса да немедленно [исполнится]“.

За ней следует серебряная пайцза с такой же надписью, как и на предыдущей пайцзе…

Посылаемых для доведения до сведения подданных указов (Великого хана. — А. М.) называют сюань чай, то есть „указными“ посланниками»[785].

Однако в посольско-курьерской службе Великого Монгольского Улуса служили не только «указные» посланники-курьеры, но и полномочные послы, поверенные посланники, торговые представители, которые различались между собой по полномочиям, а значит, отличались и «должностные» пайцзы[786], являвшиеся гарантией их безопасности, комфортных условий передвижения и наилучших возможностей выполнения своих обязанностей.