«Книга Великой Ясы», или Скрижали Чингисхана

Именно тогда, в разгар борьбы за объединение всех монголоязычных племен в единое государство, Чингисхан начал формулировать для себя концепцию политической власти, в основу которой были положены тэнгрианское понятие о Всевышнем Вечном Тэнгри и идея о небесном мандате Чингисхана и его «золотого рода» на правление всеми монголоязычными племенами. Опираясь на эту концепцию, Чингисхан вывел сакральную формулу, с которой впоследствии начинались все официальные послания Великих монгольских ханов:

«Силою Вечного Всевышнего Тэнгри, харизмою Великого хана…»

Как считает монгольский ученый Ш. Бира, в соответствии с данной концепцией политической власти «Всевышний Вечный Тэнгри и Великий хан провозглашались двумя основными источниками Высшей государственной власти.

Сущность Всевышнего Тэнгри проявлялась в его „силе“, посредством которой он поддерживает хана и покровительствует власти своего избранника. Иначе говоря, ханская власть имеет, так сказать, „небесное происхождение“ и является абсолютной, ни от кого и ни от чего не зависящей. Хан верует только в „силу Небесную“, благодаря этой силе вершит государственные дела, осуществляя при этом только волю Всевышнего Тэнгри.

Сущность хана проявляется в его харизме, которая непосредственно зависит от сил, которыми хана наделяет Всевышний Тэнгри. И только человек, пользующийся покровительством Всевышнего Тэнгри и наделенный им харизмой, может стать ханом и обладать абсолютной властью»[373].

Именно поэтому «даже после того, как он победил всех и вся… он продолжал постоянно живо ощущать и сознавать свою полную подчиненность высшей воле и смотреть на себя как на орудие в руках Божиих (Всевышнего Вечного Тэнгри. — А. М.)»[374].

Чингисхан был воистину харизматическим вождем, который не только сам твердо уверовал в свою сверхъестественную судьбу, дарованную ему Всевышним Вечным Всемогущим Тэнгри, но и, целенаправленно использовав религиозные и мифологические представления, тэнгрианское мировоззрение народа, с помощью шаманов, а затем и силою закона смог убедить в этом других и повести их за собой как за «посланцем Небесного владыки», исполнителем воли Верховного божества монголов.

Помогать ему в этой деятельности, кроме общепризнанных шаманов (таких, как Тэв Тэнгэр), был призван потомок древнеславного рода барин, почтенный старец Усун, которого Чингисхан своим указом возвел в сан бэхи ноёна — Государственного волхва.

Обратясь к старику Усуну, Чингисхан повелел:

«… У нас, монголов, исстари так повелось:
Почтенных старцев
Мы возводим в сан бэхи ноёна.
Так будет же Усун,
Потомок рода древнеславного барин,
В бэхи ноёны нами возведен!
И пусть отныне белый дэли[375]

носит он,На белом скакуне пусть ездит
И, восседая на почетном месте,
Пророчествует нам!»[376]

Б. Я. Владимирцов, комментируя введение Чингисханом должности бэхи, писал: «Чингисхан установил должность бэхи, желая иметь государственного первосвященника, облеченного властью, признаваемой официально… Титул или сан бэхи был известен издавна, и его часто носили предводители отдельных родов и племен, преимущественно лесных, которые совмещали светскую власть князя и духовный авторитет волхва, связанного с былым родоначальником и с духами-покровителями.

Чингис теперь установил должность такого государственного волхва, причем назначил бэхи старика Усуна, который был старшим потомком в роде барин, старшей ветви, происшедшей от легендарного Бодончара; Усун поэтому мог считаться связанным особым образом с родоначальником и быть его заместителем (прямым потомком. — А. М.)»[377].

Известие Рашида ад-Дина о том, как исполнялся этот указ Чингисхана[378], свидетельствует о глубоком уважении, которое оказывалось Государственному волхву как связующему звену между Всевышним Тэнгри и людьми, передатчику тору (повелений) Небесного владыки. Это назначение дало основание Ш. Бире считать, «что Чингисхан провозгласил тэнгрианство государственной религией»[379].

* * *