Книга воспоминаний

Тогда имам направился к наместнику с тринадцатью человеками; в их числе был и я. Однако он сказал мне: После того, как повидаешь наместника, вернешься к семье в Гуниб».

Когда мы выехали на окраину селения, солдаты крикнули: «Ура! Ура!» К имаму навстречу вышел христианин генерал Лазарев, со своим переводчиком и сказал: «Клянусь Богом, наместник относится к тебе сострадательно, успокойтесь сердцем». Затем, подняв два пальца к глазам, сказал: «Пусть выскочат мои глаза, если вам будет что-нибудь плохого». Сердце имама успокоилось после этого.

Затем мы с Шамилем отправились к наместнику. К нему были допущены Инков Хаджияв и Юнус из Чиркея с имамом, остальные не были допущены. Тогда Муртала из Уркачи ал-Авари сказал: «Теперь имам от нас ушел, мы отныне его не увидим. Готовьтесь к джихаду». Это мнение не поддержали Галбацдибир из Караты и Ибрахим, двоюродный брат имама. Затем имам отправился с наместником, а мы вернулись в Гуниб.

Когда ГазиМухаммад увидел нас, стал расспрашивать об имаме; мы сообщили ему, что тот отправился с наместником. Услышав эту весть, он опечалился и сказал: «Отныне я больше не увижу своего отца. Лучше мне воевать, пока не убьют меня». Галбацдибир из Караты сказал ему: «Время отвернулось от нас (наше время прошло)».

Когда мы пребывали в таком положении, наши женщины кричали и плакали, к нам прибыл полковник Алихан Аварский и сообщил, что имам послал его сообщить, что он здоров, сердцем спокоен у наместника, и пусть все успокоятся и прибудут в ставку наместника.

В это самое время в селение приехал Даниял-бек из Илису с двумя товарищами к своей дочери Каримат, жене ГазиМухаммада. Она передала в руки своего отца хурджуны, полные золота, серебра и других ценных золотых изделий: кольца, драгоценные камни, дорогие камни, которые остались от покойного Джамалуддина, сына имама, накопленные в течение более десяти лет управления ГазиМухаммада. Даниял торопился доставить эти сокровища к себе домой, пока люди не узнают об этом. Дочь тоже отправилась с ним.

Когда мы прибыли в ставку наместника, Даниял-бек приехал на следующий день из своего дома и заявил: «Я не пошлю свою дочь Каримат с вами в Россию. Вы отныне пленники русского падишаха».

Имам вскочил с места разгневанный и сказал: «Ах ты негодяй! Не стыдно тебе перед людьми и передо мной говорить сейчас такие подлые слова! Разве не ты просил во время моего имамства, чтобы я взял твою дочь за моего сына? Ты  забыл тот день и говоришь такие слова. Я и сейчас являюсь имамом и бывшим повелителем подобных тебе подлецов. Сегодня я у русских, но мое сердце и моя решительность всегда со мной». Затем имам, держась за рукоять шашки, сказал: «Клянусь Аллахом, я снесу тебе голову, если еще раз повторишь эти слова». Тогда Даниял-бек изменился в лице и упал на колени, прося прощения за бестактность; «Ради Аллаха, прошу простить меня, я был сердит на вашего сына за недостойные слова, которые вырвались у него».

Имам встал и сообщил, что отправляется в лагерь наместника сообщить о словах, высказанных Даниял-беком.

Шамиль встретился с генералом Лазаревым у палатки, тот спросил, куда имам идет. Когда Лазарев узнал о цели имама, го сказал: «Умоляю именем Аллаха, не сердись, отдохни. Я сам скажу наместнику все, что ты хочешь».

Когда Лазарев сообщил наместнику о цели прихода имама, тот отправил к Даниял-беку гонца, который передал ему, чтобы тот больше не заикался говорить с имамом о дочери, ибо в противном случае ему нет прощения. Даниял-бек замолчал и больше не заводил речи об этом.

Когда Шамиля привели в ставку наместника, ему поставили новую палатку, которую застлали, как положено, азиатскими коврами. Другую палатку поставили для его семьи. Через день-два после нашего поселения в лагере к имаму заявился Алибек из Аксая, тогдашний переводчик у наместника, и сообщил ему: «Князь послал мена к тебе, чтобы узнать у тебя состав семьи, так как наместник хочет сделать им подарки».

На следующий день утром этот полковник опять пришел к имаму с подарками: его женам, моей сестре и армянке (Шуанат) часы, усыпанные бриллиантами, каждой; для моей жены бриллиантовое кольцо, женам сыновей имама украшения и броши, усыпанные бриллиантами; самому имаму ценную шубу из меха американского медведя. Эту шубу получил, как нам говорили, в подарок князь Барятинский от императора. Таким образом, князь Барятинский оказал нам такую почесть; и в России кроме уважения и почестей мы ничего не видели; и это мы никогда в своей жизни не забудем (Весь этот текст добавлен позже (карандашом) на полях).

Дополнение

Теперь мы вернемся к изложению положения наибов и их дел в Дагестане.