«Книга Всезнания» (СИ)

Но даже несмотря на склонность к неверию в собственные силы и надежду на безоблачное будущее, не требующее сложных решений, Тсуна начал замечать, что стал потихоньку меняться. Если раньше анализировать происходящее ему удавалось с трудом, и он по большей части полагался на интуицию, то последнее время начал внимательно присматриваться к происходящему вокруг и подмечать детали, на которые раньше не обратил бы внимания. Он начал присматриваться к поведению знакомых, размышляя, как они поступят в той или иной ситуации — привычка, выработанная благодаря шахматам и постоянным попыткам просчитать следующий ход оппонента. Он начал прислушиваться к новостям, которые прежде не интересовали беспечного будущего босса мировой мафии. Он начал продумывать свои действия наперед и, прежде чем совершить какой-либо поступок, пытался взвесить все «за» и «против», чтобы не оказаться в невыгодном положении. И даже самому Тсуне стало очевидно, что уроки призрака давали неплохие результаты, а жить благодаря этому становилось несколько проще.

Савада выучил места в школе, где любили собираться склонные к отъему денег у мирного населения старшеклассники. Придумал ряд нехитрых способов отвлечь их внимание, чтобы сбежать, если столкновение всё же произойдет. Научился ловко менять темы разговора и обходить неприятные вопросы, чему помогли постоянные попытки избежать расспросов Реборна и Колонелло, а также мысленные диалоги с Фуксом, в которых призрак ставил перед Хозяином задачу «всеми силами избежать расспросов на определенную тему» или другие, не менее сложные. Что же оказалось самым приятным для Савады, так это продвижение его отношений с Киоко, ведь научившись концентрироваться на чем-то одном, он сумел применить эти навыки в общении с девушкой, и, погрузившись в анализ ее поведения и изобретения новых тем для разговора, сумел отчасти перебороть собственную робость и уже не пытался сбежать от Сасагавы, как только разговор заходил в тупик. А потому Тсуна осознал, что методика Фукса оказалась более чем продуктивна, и даже научные диспуты Хаято и Вольфрама, в которых Тсуна играл лишь роль суфлера и стороннего наблюдателя, приносили ему пользу — они давали ценный опыт в ведении дискуссий и новые знания, а также заставляли Тсуну пытаться понять, о чем говорят его друзья.

На удивление, Хаято нашел общий язык с призраком, хотя в этом куда большая заслуга принадлежала Фуксу. Подрывник понял, что зла Страж его боссу не желает, поскольку с большей частью его советов Хаято был согласен. Те же советы, что вызывали его протест, выносились духом на открытое обсуждение и становились темой тех самых диспутов, в которые практически не вмешивался Тсуна, наматывая знания на ус. Ямамото же, которого склонили к постижению дебрей шахмат, но который, в отличие от Тсуны, сильно ими не заинтересовался, отмечал, что немец хорошо повлиял на его друга и Савада явно стал лучше ориентироваться в жизненных ситуациях. Рёхей активно подбадривал друга, отказавшись от словесных и шахматных баталий с ним, но сказав, что бокс — тоже отчасти интеллектуальный вид спорта, потому как бездумная попытка ударить врага победы не принесет. И если раньше Тсуна бы с ним не согласился, теперь это показалось парню очевидным.

С Мукуро же Савада виделся за этот месяц лишь один раз, когда злой на весь свет иллюзионист ворвался к нему домой и, припечатав босса к стене, спросил, имеет ли он отношение к сносу Кокуё-Ленд. Тсуна, не ожидавший подобного поведения от своего Тумана, но отлично знавший, что парк развлечений собираются сносить, испуганно вжался в стену и, непонимающе округлив глаза, спросил, что происходит и что он опять сделал не так. На удивление, Саваде удалось отвертеться от расспросов и претензий иллюзиониста, как он потом пошутил «благодаря круто прокачавшемуся скиллу болтуна», а Фукс добавил «и ритора». А потому Мукуро ушел ни с чем, и тот факт, что босс ненавистной мафии, предприняв робкую попытку протянуть руку помощи словами: «Может, вам тогда пока у нас пожить?» — не стал настаивать на оказании этой самой помощи, уверил иллюзиониста в честности обманувшего его Савады. Ну а крик, долетевший до слуха Тумана Вонголы, быстро удалявшегося от дома босса, окончательно вывел его из равновесия, но добавил позиции Тсуны убедительности:

— Я позвоню отцу, может, он что-нибудь придумает!