«Книга Всезнания» (СИ)

Ёмицу не стал рассказывать сыну о версии немца, которую тот изложил, позвонив Девятому и переслав ему видеозапись с атакой Гокудеры. Он просто попросил рассказать, что произошло, и Тсуна нехотя признался во всем, что случилось после его прихода к дому Хоффмана. И естественно, отец тут же спросил, зачем он вообще туда отправился и с чего решил, будто это именно немец развязал войну. Тсунаёши потупился, скомкал простыню и поджал губы, но отец, присев перед сыном на корточки, тихо сказал:

— Тсуна, я знаю, что с тобой что-то происходит. Может, тебе кажется, что ты… слегка не в себе, — парень вздрогнул и сильнее сжал покрывало, но отец накрыл его ладони своими, большими, мозолистыми и очень теплыми, и продолжил: — но это не так. Я уверен, что с тобой всё в порядке. Реборн уже около двух месяцев фиксировал какую-то паранормальную активность в доме, на него даже падали предметы и кто-то пытался его задушить, — Тсуна вздрогнул и недоуменно посмотрел на отца, но Лия быстро протараторила:

— Фукс просто пугал его. Он не смог бы задушить при всем желании.

А тем временем Ёмицу закончил свою мысль:

— А еще он сообщил мне, что ты по утрам просыпаешься от… чего-то странного. Словно тебя кто-то будит, но ты не можешь его найти. Ты не сошел с ума, ты что-то видишь или слышишь, и тебе кажется, что это может быть обман сознания, но это не так. Что-то у нас в доме на самом деле есть.

Тсуна поджал губы и подумал, что рассказ о Книге Всезнания был бы сейчас как раз кстати. Вот только всезнание — вещь опасная, и всего пару часов назад решивший как можно меньше прибегать в нему парень осознал, что говорить о нем не стоит. Просто для того, чтобы никто не испытывал того же искушения, что и он сам, ведь оно может привести к трагическим последствиям… А потому Савада решил сказать лишь часть правды.

— Я в начале лета пошел в храм… — не глядя на отца, осторожно начал рассказ Тсуна. — Споткнулся, упал с лестницы и прилег поспать под кустом. Жарко было… а когда проснулся, было уже темно. И я наткнулся… Ты же знаешь, там воронки до сих пор от бомбежек сохранились, — Ёмицу кивнул, не понимая, куда клонит его сын, а тот наконец признался: — Ну и в одной из воронок я случайно увидел шкатулку. Красивую такую… Она из земли торчала. Я ее выкопал, думал маме подарить, а в итоге она оказалась грязная и какая-то дурацкая. Принес домой, открыл, а там была книжка без записей — просто пустая, как дневник для записей. И я порезался о край страницы. Не знаю почему, но решил никому находку не показывать, а на следующий день Реборн отчитал меня за неуклюжесть и потащил в горы. Ты, может, знаешь — я в реку упал…

Ёмицу снова кивнул, всё еще осторожно сжимая ладони сына, но с каждой секундой всё больше мрачнея, а Тсуна наконец перешел к части рассказа, которую решил слегка подкорректировать:

— И в лесу я встретил призрака. Девушку. Она мне помогла найти пещеру, рассказала, как костер разводить без спичек… Она мне жизнь спасла!

Впервые за этот вечер Тсуна посмотрел на отца, сидевшего на корточках перед ним, но тут же его решительность как ветром сдуло, и он, отвернувшись, поведал слегка искаженную правду:

— Оказалось, что Лия — дух, живущий в той самой книжке. И с ней еще двое, но в нашем мире за раз может только один находиться. Я сначала подумал, что спятил, но… в общем, книжка — артефакт магический, и духи там уже много лет заточены. Но они хорошие. В смысле, они на моей стороне. То, что я порезался о страницу, заключило контракт, и они теперь… вроде как меня оберегают до самой смерти. Вот.

— И ты не попытался избавиться от этой книги? — настороженно спросил Ёмицу, но Тсуна, поморщившись, ответил:

— Они сказали, что это невозможно. А так как солгать они не могут, это правда.

— Что-то я не понял, — не предвещавшим ничего хорошего тоном уточнил Савада-старший и поднялся: — Ты поверил каким-то призракам и не попытался уничтожить такую опасную вещь?

— Ну, я пытался сжечь книжку, — припомнил Тсуна свою попытку последовать совету Хибари, — но не помогло: она восстановилась. Только у меня сил стало меньше. Так что она и правда неубиваемая.

— А почему не сказал никому? Реборн сообщил бы мне, мы нашли бы экзорцистов и…

— А зачем? — Ёмицу замер и озадаченно посмотрел на сына, взиравшего на него снизу вверх так решительно, будто готов был биться за свои убеждения. — Ты ведь не знаешь, что это за артефакт и что он может. А я знаю. И я знаю, что, расскажи я о нем Реборну, проблем было бы не избежать. Но я был не один. Мои друзья знали о происходящем: я им рассказал во время испытания с сейфом Вонголы. Тогда Лия нас спасла: рассказала, какие травы заварить, чтобы не дать температуре совсем уж подняться, и вообще… она нам даже подсказки найти помогла, чтобы мы не оставались в горах совсем больными. Мы ведь честно их сами искали, но когда заболели… надо было возвращаться, но мы не могли вернуться без клада: Реборн бы нас замучил! Поэтому она помогла найти клад и подсказки.