«Книга Всезнания» (СИ)

Спутанные волосы липли ко лбу, забыв о холоде и подчинившись непонятно почему выступившему поту. Серые глаза насмешливо косились на прожигавшего его полным ненависти взглядом иллюзиониста. Мукуро стоял в тени, тонкие пальцы скользили по невысокому столику, усеянному странными щипцами, а его лицо напоминало посмертную маску.

— Кто это? — осторожно спросил Тсуна, кивком указав на мужчину лет сорока в изорванных, некогда бежевых брюках и грязно-серой рубашке.

— Диего Росси. Работал на семью Эстранео, — ответил Мукуро, и Тсунаёши подумал, что никогда прежде не слышал от него подобного тона. Будто Рокудо Мукуро давно умер, и в подвале застыла пустая оболочка, запомнившая лишь одну-единственную эмоцию. Слепую, безразличную к чувствам других, холодную ненависть.

Она удивительно гармонично сочеталась с сыростью подвала.

— Мукуро, а он… — Тсуна сглотнул и покосился на ученого, усмехнувшегося еще шире. — Ты его знал?

Осторожно подобранные слова не вызвали реакции иллюзиониста. А вот Росси рассмеялся.

— Так Мукуро не рассказывал боссу о своем прошлом? — с издевкой бросил он, и Саваде показалось, что воздух вокруг иллюзиониста почернел. Но иероглиф «Ад» в его зрачке не дернулся. — Это я проводил ту часть опытов, благодаря которой наш «труп» обрел воспоминания о прошлых жизнях. Я вызывал воспоминания, пробуждая его прооперированный правый глаз.

Савада сделал шаг назад. Непроизвольно. Ему показалось, что вокруг иллюзиониста в любую секунду могут вспыхнуть молнии. Настоящие. Но они не появились.

— А еще ты вживлял Кену гены животных, заставляя его тело мутировать, — без тени эмоций произнес «труп», наконец нашедший место, где может ожить, но снова встретивший мертвое прошлое. — Ты специализировался на модификации тел и генетике.

— Тогда почему же Вы взялись за исследования эмоций? — уточнил Тсуна у пленника, но тот лишь рассмеялся и бросил в ответ:

— А с чего вы взяли, что я этим занимался?

— Чикуса помнит, — ответил Мукуро, и стало ясно, что он абсолютно уверен в правдивости слов друга.

— Мало ли, что помнит глупый мальчик, у которого от боли едва хватало сил думать, — насмешливо парировал ученый, и Тсуна вдруг почувствовал, что сжимает кулаки от злости. — Яд, к которому мы приучали его тело, затуманивал разум. Он не может помнить таких мелочей.

— Он помнит. И пора освежить твою память.

Савада не заметил движения иллюзиониста. Просто услышал хрип и увидел, как привязанный к креслу кожаными ремнями человек скорчился от боли, а его бывший подопытный, нанесший удар в солнечное сплетение, уже делал шаг назад.

— Я всё равно… ничего… не скажу… — прокашлявшись, судорожно ответил ученый, и Тсуна, перехватив запястье занесшего руку для очередного удара иллюзиониста, подошел к креслу. Переборов отвращение и злость, он опустился на корточки перед пленником и, заглянув ему в глаза, спросил:

— Почему? Почему Вы не хотите помочь нам? Не хотите работать на Вонголу или делать то, о чем просит тот, кто уничтожил Вашу семью?

Росси рассмеялся. Глядя на Тсуну, как на полного идиота, он снисходительным тоном пояснил:

— Я ненавижу Вонголу. Она запретила изобретенную нами пулю, она виновата в гонениях на семью Эстранео. Я ненавижу Рокудо, уничтожившего почти всех моих коллег и чуть не убившего меня. Я чудом остался жив в той бойне, благодаря экспериментам, что провел над собой. У меня очень крепкое тело, знаешь ли, а болевой порог крайне высок, и потому ваши игры не развяжут мне язык, не надейтесь. Но вам я ничего не хочу говорить не только из-за этого. Просто кто бы ни развязал войну кланов, я на его стороне. Пусть себе уничтожит всех, кто некогда презирал наш клан. Кен поведал мне, пока избивал, что вам нужен рассказ о нашем исследовании для поимки человека, втянувшего мафию в войну. Что ж, я промолчу. Можете меня убить, я всё равно давно уже всё потерял, но сведения я вам не дам. Семья Эстранео мертва. Пусть и остальные семьи утонут в крови.

Полубезумная усмешка исказила губы, украшенные коричневой коркой. Запекшаяся кровь треснула, выпуская на волю несколько капель еще живой, алой. И Тсуна подумал, что ненависть порождает только ненависть, и эта безумная цепь не имеет ни начала ни конца… если ее не разрубить.

— Мы всё равно остановим его, — уверенно произнес он.

— Попробуй, — хмыкнул Росси. — Но я тебе в этом не помощник. Пусть Вонгола сдохнет вместе с остальным миром. А я посмеюсь над вами из преисподней.

— Хорошо, что ты понимаешь, куда скоро отправишься, — подал голос Мукуро, и Тсуна понял, почему его пальцы скользили по щипцам. По десяткам странных, начищенных до блеска инструментов. Почему пальцы, привыкшие наносить удары трезубцем в бою, сейчас с ненавистью, опаской и обреченностью поглаживали орудия пыток.

— Нет, Мукуро, мы не мо…

— Заткнись, Савада, — в голосе иллюзиониста не промелькнуло и тени раздражения или злости. Просто констатация факта, не угроза: — Я сделаю то, что должен.

— Кому ты должен? — тихо спросил Тсуна и поднялся, закрывая фокуснику обзор. Тот посмотрел в печальные карие глаза и тихо ответил:

— Всем.