«Книга Всезнания» (СИ)

— Он вернулся в Германию, где прошел недолгое лечение в частной клинике. Вот только неизвестно, от чего его лечили: все документы были уничтожены, врачи, имевшие с ним дело, скончались в течение двух лет после его выписки. Мы ничего не смогли разузнать ни о его диагнозе, ни о том, как он вел себя в больнице. После выписки Клаус вновь приступил к своим обязанностям, и дела пошли как и прежде, вот только он словно начал страдать паранойей. У него была чуть ли не мания преследования, и он защищался ото всего и вся так, словно весь мир был против него. На охрану тратил бешеные деньги. А потом всё начало постепенно меняться: он, видимо, понял, что количество охраны не равно ее качеству, и стал изобретать хитрые ловушки. Что интересно, очень многие на них попались, и Хоффман уничтожил кучу народу, покушавшегося на него. Причем всегда отмазывался, если ему предъявляли претензию, — мол, нападавшие сами виноваты, нечего было лезть в мой дом. Он даже начал покупать небольшие старые дома, в которых останавливался, чтобы если кто-то там погибнет, можно было оправдаться перед полицией словами о защите частной собственности. Пару раз прокатило, но вообще он избегает полицию всеми силами, особенно в последнее время. Итак, два года он возглавлял бизнес умершего отца, затем был случай в Асуане, и потом еще десять лет он торговал оружием совершенно спокойно, причем с каждым годом его дела шли всё лучше. Примерно через год после происшествия в Египте он начал путешествовать по миру, предлагая свои услуги воюющим сторонам одним из первых, а еще через год и вовсе начал всех обгонять. Где был военный конфликт, там был Хоффман, приезжавший даже… как Гокудера сказал: «раньше репортеров».

Курильщик посмотрел на босса довольным взглядом, Ямамото рассмеялся, Тсуна улыбнулся. Остальные не прореагировали, разве что Рёхей вздохнул — ему в такой ситуации смеяться не хотелось.

— Ну а еще через пару лет, когда он наконец завоевал доверие в теневых структурах и сделал себе имя, всё пришло к тому, что есть сейчас, — продолжил Савада. — Он начал появляться в местах грядущего конфликта даже раньше начала боевых действий, и оружие всегда было где-то неподалеку, чтобы не тратить время на долгую и опасную транспортировку, во время ведения боевых действий в разы усложнявшуюся. И возникла тенденция: где Хоффман — там бои. Но он всё равно оставался в тени, и никто не связывал его появление с развязыванием войны: всё выглядело как совпадение. Он об этом позаботился. Бросал то тут, то там фразы о том, что ему чертовски везет, на вопросы о своей удаче отвечал словами о развитой интуиции и деловых навыках, позволяющих ему просчитать наперед действия многих лидеров бандформирований… В общем, он создал себе репутацию очень умного и удачливого бизнесмена. Но он прокололся. Если раньше он всегда появлялся в местах, где рано или поздно конфликт в любом случае начался бы, решив заняться мафией, он прокололся. Потому что раньше никогда не возникало подобных ситуаций — Вонгола урегулировала все разногласия. А теперь не смогла, потому как, разрешив один конфликт, мы получали два, и даже мирные кланы взялись за оружие, а те, кто лояльно относился к соседям, перешли в наступление, припомнив старые обиды. И Хоффман заключил сделки со всеми боссами мафии, что первыми были задействованы в конфликтах. А дальше пошла цепная реакция, и все подряд начали вступать в войну, те же, кто хотел выйти, внезапно вспоминали старые обиды и возвращались к боевым действиям. Их всех ослепляла ярость. CEDEF и Хибари-сан, изучавшие схему начала конфликтов, были удивлены нелогичностью некоторых приказов. Порой боссы кидали все силы против мощного клана, хотя сначала было выгодно перебить его мелких сторонников и захватить их территорию, а порой крупный клан полностью уничтожал мелкий, хотя достаточно было всего лишь пары операций устрашения, и те сдались бы. И я всё же напомню про Гокудеру-куна: он впал в ярость при встрече с Хоффманом, хотя для этого не было оснований.

— Были, но не такие, чтобы я динамит достал, — проворчал курильщик.

— Теперь моя очередь, — подал голос Мукуро и поднялся. Тсуна одарил его печальным взглядом, Хибари — раздраженным, а Хром — взволнованным. — Мы допросили ученого, серьезно занимавшегося влиянием на эмоции при помощи химикатов. Он не имеет отношения к происходящему: Хоффман с ним даже не связывался.

Все дружно переглянулись, и лишь Тсуна печально смотрел на Мукуро, хотя отчаянно хотелось отвести взгляд. Но он не имел на это права.