«Книга Всезнания» (СИ)

Как только фигура Лии скрылась из виду, Савада опустился на землю и посмотрел на небо. Первая капля дождя упала ему на щеку, и парень тяжело вздохнул. «И что я должен делать? Зачем она так?.. Неужели я и правда был слишком наивным, или это всё тоже фарс? Как я теперь могу ей верить?.. А может, и не надо этого? Не надо думать, кому можно верить, а кому нельзя. Она думает об этом постоянно, и что из этого вышло? Она вообще перестала кому-либо доверять. Может, я и глупый, может, и наивный, но я не буду больше сомневаться. Пока не узнаю, что друг на самом деле меня предал, я буду в него верить, а если пойму, что что-то с ним не так, попытаюсь поговорить с ним и помочь, если смогу. А если не смогу… значит, я чего-то не увидел. Потому что всё, чего я хочу, на самом деле хочу, это чтобы мы все были счастливы. Запускать вместе фейерверки, играть в снежки, слушать, как канарейка Хибари-сана поет гимн нашей школы, ругаться с Реборном, смеяться над шутками Франа, если они необидные, гулять по парку, отшучиваться от Мукуро, который говорит что вот сейчас-то уж точно захватит мое тело, потому как момент просто идеальный, убегать от сестры Гокудеры с ее отравленной кулинарией… Я хочу жить. Жить вместе со своими друзьями в мире и покое. Улыбаться. Смеяться. Шутить. Не знаю, много это или мало, может, Лия и права, и в этом мире очень много боли, и в любой момент на нас может упасть очередное испытание, но… их было уже много. А мы всё равно вместе. Значит, не так уж и плохо, что я не искал подвоха в каждом человеке, пока враги не начинали атаковать». Савада вздохнул, а на его щеку упала еще одна холодная капля. Он опустил глаза и, стерев влагу со смуглой кожи, посмотрел на свои руки. А затем улыбнулся.

«Странно. Я ведь сейчас подумал как раз о том, о чем говорила Лия. Я верил людям, пока они не начинали нас атаковать, но ведь и она сказала, что надо смотреть на факты, и если они говорят о плохих намерениях, тогда надо прекращать верить. Похоже, я понял, что она хотела мне сказать. Мне либо Реборн говорил, что какой-то человек хочет атаковать моих друзей, и я с ним сражался, либо этот человек просто приходил и устраивал бой. Но я никогда не думал сам. Не пытался по происходящему вокруг составить настоящую картину. Гокудера пытался, Реборн тоже, а я нет. Перекладывал на других то, что должен был делать сам. Я хотел быть похожим на Вонголу Примо и на себя самого из десятилетнего будущего, но… ничего для этого не делал. Если бы я на самом деле прочитал в библиотеке дедушки Тимотео книги об иллюзионистах, Мукуро не заподозрил бы подвоха, и я сам мог бы обменять информацию на нож. Если бы я пытался как-то анализировать происходящее, как Реборн или Гокудера, я не поступил бы с Мукуро так, как поступил. Я просто плыл по течению, а надо было думать о том, что делаю, и о том, что делают другие. Ямамото на меня так смотрел… грустно. Но я даже не подумал, почему. Просто поверил словам Ребекки-сан. А ведь она могла не всё рассказать, или Ямамото потом к другим выводам пришел… Просто я не подумал о том, что друзья очень переживают за меня, и мое поведение им кажется странным. Я правда глупый. Но, может, еще не поздно стать тем, кем я хотел быть? И, может, еще не поздно начать больше обращать внимания на своих друзей, думать о том, что с ними происходит на самом деле?»

Тсуна улыбнулся своим мыслям и встал. Дождь холодными дорожками расчерчивал смуглые щеки, словно парень плакал, но в глазах его грусти не было: Тсуна принял решение и менять его не собирался. И только вот он забыл, как часто из-за собственной лени бросал начатое и нарушал данное самому себе слово — начать учиться, перестать слишком много играть в видеоигры, дополнительно тренироваться в рукопашке… Память человека ведь очень выборочная штука, любящая идти у него на поводу.

Встряхнувшись, Тсуна бодрым шагом направился к поляне, на которой они ночевали в прошлый раз. Где-то вдали прогремел громовой раскат, белая вспышка озарила серое небо. Запах озона, металлический, холодный, разливался по воздуху, наполняя легкие свежестью, а мысли — беспокойством. Дождавшаяся влаги земля жадно впитывала дождевые капли, словно боясь, что дождь скоро пройдет, но смутно предчувствуя, что он может перейти в настоящий ураган. А дождь становился всё сильнее, и крупные капли сменили мелкие, встав стеной. Лето пролилось на горы слезами надежд, насыщавших землю, а молнии ждали момент, чтобы устроить пожар. Ведь контрасты свойственны этой жизни больше, чем что-либо еще.