«Книга Всезнания» (СИ)

Иллюзионист криво усмехнулся и медленно начал подъем. Спине вдруг стало ужасно холодно, а мокрая рубашка, прилипшая к коже, мгновенно превратилась из теплой в ледяную — ливень беспощадно уничтожал тепло, словно ненавидел его больше всего на свете. Тсуна тем временем надел собственную рубашку, встал и напряженным взглядом воззрился на сидевшего на земле бледного иллюзиониста, чьи губы были синюшного оттенка и дрожали, а тонкие пальцы судорожно цеплялись за траву. И только глаза его, как и всегда, оставались решительными, ехидными и слегка надменными. «Горбатого могила исправит» — очень точное выражение в данном случае. А впрочем, Мукуро ведь познал все Шесть Путей Ада, значит, рассчитывать не приходилось даже на радикальные меры.

— Ты в порядке? — осторожно спросил Савада, пристально глядя на иллюзиониста. Мукуро всегда казался ему очень сильным, одним из самых сильных людей, что его окружали, но он и подумать не мог, через что постоянно проходит этот человек, кажущийся абсолютно надежным, безумно сильным и главное — здоровым. Да, у него была бледная, почти прозрачная кожа, да, он был чрезмерно худым, да, иногда его губы становились синюшными, но никогда Савада не задумывался о том, что с Мукуро может быть что-то не так. Он просто отмахивался от очевидного, игнорируя реальность, живя надеждой на лучшее и веря в то, что «с такими людьми ничего не может случиться — они ведь очень сильные!» И совесть болезненным уколом кольнула Саваду прямо в сердце.

— Понял, что надо смотреть на факты? — хмыкнула Лия, подойдя к Хозяину. — Если бы ты призадумался над тем, как организм ведет себя после комы и пребывания в условиях тюрьмы Виндиче, ты бы понял, что Мукуро не может быть здоров. А он ведь живет в Кокуё-Ленд, где даже здоровый человек как минимум подхватит хроническую простуду.

— Я был идиотом, — пробормотал Савада, продолжая смотреть на иллюзиониста, медленно старавшегося подняться, но не пытаясь протянуть ему руку — просто чувствовал, что такого бы Мукуро уже не потерпел. Ведь он всё же был слишком гордым… — Ты права, Лия-сан, я должен научиться видеть, что происходит вокруг, думать и анализировать. Должен перестать плыть по течению. Но всё равно ты мне это слишком… жестоко показала. Зачем ты с Мукуро так?

— А потому что мне плевать на людей, — без зазрения совести ответила Страж. — Мне не плевать лишь на одного человека — на Хозяина Книги. Остальные значения не имеют, и их чувства меня не волнуют.

— Так нельзя…

— Тебе — может быть. Но я не ты, не так ли, Савада Тсунаёши?

Тсуна вздохнул, а Мукуро, сверливший взглядом пустоту рядом с боссом, поморщился и не спеша двинулся прочь от реки. Тсуна тут же всполошился и подбежал к товарищу, и тот всё же принял помощь, потому как резкий ветер сбивал с ног человека, и так еле способного удержаться в вертикальном положении. Тсуна закинул руку иллюзиониста на плечо и пошел следом за Лией, показывавшей дорогу к пещере, в которой часто оставались на ночь охотники, и в которой благодаря этому были сухие дрова для растопки.

Холодный дождь беспощадно хлестал путников, ветер старался сбить их с ног, скользкая земля норовила поиграть в каток, а бежавшие по ней пока еще не очень сильные потоки воды лишали ступни последней скользкой опоры. Пошатываясь, оскальзываясь на каждом шагу, парни неспешно брели по заросшей травой поляне, а затем ее сменил лес, однако стало не намного проще: ветер здесь был послабее, но земля оказалась мягче, она разбухла, а потому затягивала ноги путников, словно бездонная трясина. Мокрая ткань липла к коже, растрепанные волосы, словно в издевку, щекотали щеки, ботинки погружались в грязь и не желали из нее выбираться — их приходилось буквально вырывать из земли, с громким чавканьем неохотно отдававшей добычу. Парни продрогли, вымотались и замерзли, Тсуна икал от холода и даже задержка дыхания не помогла справиться с сокращениями диафрагмы, и лишь Лие было наплевать на дождь, холод и непролазную грязь. Но ее мучил голод — постоянный, беспощадный, неутолимый… И она знала, что ей от него не спастись, а вот у мафиози надежда на спасение была. Но ведь на первый взгляд казалось, что им гораздо хуже, так зачем жалеть призрака?