Книга зелёного камня

Моряки громко воскликнули «Ура!», явно испытав огромное облегчение.

***

Как только корабль оказался внутри купола, Тода с Рамиллой ощутили, как что-то обволакивает их. Через мгновение они оба уже были в просторной, хорошо освещённой комнате. Здесь было всё, чтобы ощутить себя в комфорте, но молодым людям было не до того – лёгкая головная боль и головокружение от пространственной магии вынудили их опуститься на пол.

Прямо перед ними стоял стол, столь же шикарный, как в погоревшем кабинете Магистра Руи. За этим столом восседал седовласый мужчина, статью превосходивший даже отца Тоды.

Как только юные маги были готовы к общению, им предоставили стулья (которые появились сами по себе).

– Приветствую. Предпочитаете сотрясать воздух или общаться более цивилизованно? – Иннекони бесстрастно смотрел на гостей.

– Лучше вслух, Великий Магистр, – Рамилла опередила Тоду с ответом.

Мужчина шумно вздохнул, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.

– И что же вас привело ко мне?

– Магистр Иннекони, нам известна тайна Восьми, ваш страшный грех, – юноша с вызовом приблизился ко столу.

Выражение лица старика совсем не изменилось.

– Так что же привело? – повторил он.

– Для чего мы создали камень из Тьмы? Зачем он моему отцу?

Иннекони заметно напрягся.

– Эх, Руи, дурак, что же ты наделал… – он поднялся и немного прошёл от стола, но тут же вернулся обратно. – Вы садитесь, что стоять?! – и, махнув рукой, усадил их на стулья.

Немного помолчав, старик произнёс:

– Тайну Восьми вы узнали, а тайну Руи – нет.

Тода обменялся взглядом с Рамиллой.

– Он всегда был одержим идеей мира без войн. Трудное детство и всё, с этим связанное. Он отдал ей всего себя без остатка… В конце концов, только эта вера и преданность идее заставили меня и остальных следовать за ним. И превратиться в то, чем мы стали.

– Живыми печатями для Тьмы?

– Это он вам так сказал? – Иннекони усмехнулся. – Ну-ну, конечно… Мы создали этих тварей, этих големов, чтобы победить Тьму. Запечатать её мог только Единый. Знаете, в одной редкой и древней книге я нашёл интересную мысль. Будто Единый родился с огромной тенью. И, создав мир, его тень легла на его творение, лишая того света и жизни. Чтобы его детище могло жить и развиваться, он расщепил себя на мелкие частицы, тем самым разогнав свою тень. Свои частицы он поселил в живых существах созданного единого мира, а тень развеял по землям, лесам и горам. Красивая история. И мне кажется, что когда мы во главе с Руи соединили материки, мы собрали Тьму воедино.

Немного помолчав, он снова продолжил:

– Мы не запечатывали Тьму с помощью стихийных големов. Мы её поглотили. Она стала частью каждого из Восьми. Это было единственное решение, которое смогло победить её. Но Руи этого было мало. Мощь Тьмы убедила его в том, что необходима универсальная защита для его идиллистического мира, к которой можно прибегнуть на случай внезапной опасности такого же рода. Правда же была в том, что Тьма уже сделала нас таковой, ведь с её помощью мы практически стали богами.

Слегка поморщившись, будто к нему на язык попало что-то очень горькое, Иннекони затем глубоко вздохнул.

– Эннайя любила этого дурака. И было время, знает Единый, когда он любил её тоже, но фанатичная преданность идее и несгибаемая воля времени сгубили их отношения. Они принялись искать способ, как победить в войне, которой никогда не было. Оставив себе частицу Тьмы, отделённую и непоглощённую, в чистом виде, они вдвоём из года в год, из века в век пытались сотворить из неё оружие или некий инструмент. Ха! Правда же очень их раздосадовала – когда ты мечен Тьмой, ты не в силах её преобразовывать. Они это поняли, в конце концов. И стали отсылать на гибель неокрепших юнцов из Академии. Мне даже думается, что сама Академия и была создана ими лишь как способ отбора кандидатов.

Рамилла шумно выдохнула. Ей становилось всё труднее складывать информацию в общую картину, ведь то, что получалось, претило её восприятию действительности.

– Как итог, жребий пал и на тебя, сын Руи. Эннайя была уверена, что сын Тьмы, не имеющий её отпечатка на своей душе, сумеет им помочь. Так и вышло.

Тода почувствовал себя настолько маленьким и никчёмным, будто и комната мигом стала огромной.

– Я изначально… Сделан в рамках эксперимента?!

– Ага. Но, увы, малыш, ты не первый сын Руи с такой судьбой… Хотя первый, к сожалению, кому удалось выполнить задание отца.

Юноша понимал всегда, что уж точно не являлся первенцем Великого Магистра Руи, но он никогда не спрашивал того ни о своей матери, ни о какой-либо родне, ведь быть сыном легенды уже само по себе являлось чем-то невообразимо особенным.