Книга Жизни

– Мэтью сегодня не принимает гостей, – сказала я, отходя в сторону. – У него была тяжелая ночь.

– Я приехал не к нему. – Орлиные глаза Болдуина впились в меня. – Хочу тебя предостеречь: если ты не прекратишь наплевательски относиться к себе, я возьму дело в свои руки.

– У тебя нет…

– Нет прав? Есть. Ты моя сестра. Твой муж в данный момент не в состоянии следить за твоим здоровьем. Поэтому либо начинай это делать сама, либо пожинай последствия.

Я хорошо помнила безапелляционный тон Болдуина.

Некоторое время мы вели поединок глаз. Убедившись, что я не опускаю головы и не отворачиваюсь, он вздохнул:

– Диана, все достаточно просто. Судя по твоему запаху, тебя хватит самое большее еще на неделю. Потом ты свалишься. Если это случится, вампирские инстинкты Мэтью потребуют забыть обо всем и защищать свою истинную пару. Ему уже будет не до выздоровления, а для него это сейчас – самое главное дело. – В словах Болдуина был резон. – Ты замужем не просто за вампиром, а за вампиром, страдающим бешенством крови. Добавь к этому склонность Мэтью опекать и оберегать всех подряд. Лучшая стратегия поведения с таким мужем – не давать ему повода думать, будто тебе грозит опасность и ты нуждаешься в его защите. Позаботься о себе, – продолжал Болдуин. – Это нужно делать всегда, а сейчас – особенно. Твой здоровый и счастливый вид благотворно подействует и на разум Мэтью, и на его тело. И принесет больше пользы, чем кровь Изабо или музыка Джека. Мы поняли друг друга?

– Да.

– Я очень рад. – Губы Болдуина сложились в улыбку. – И не забывай отвечать на электронные письма. Я тебе их шлю. Ты не отвечаешь. Это начинает раздражать.

Я молча кивнула. Я боялась, что, стоит мне открыть рот, я не сдержусь и откровенно выскажу Болдуину, куда он может засунуть свои электронные письма.

Болдуин все-таки заглянул в большой зал, где дремал Мэтью. Он неуклюже пошутил, что с таким братом не повоюешь и не подерешься. Затем, к моему великому облегчению, Болдуин уехал.

Выполняя обещание, я включила ноутбук.

Письма исчислялись сотнями. Бо́льшая их часть была из Конгрегации. От меня требовали объяснений. Остальные содержали распоряжения Болдуина.

Я опустила крышку ноутбука и вернулась в большой зал к Мэтью и детям.

Через несколько дней после визита Болдуина я проснулась среди ночи от странного ощущения. Мне показалось, будто холодный палец движется вверх по моей спине, к стволу дерева на шее.

Палец двигался рывками. С шеи он переместился на плечо, туда, где остались очертания стрелы богини и звезда, которой меня наградила Сату Ярвинен.

Затем палец медленно опустился вниз, к дракону, обвивавшему мои бедра.

«У Мэтью снова заработали руки!» – успела подумать я.

– Первое, чего касаются мои руки, – твое тело. Иного я не представлял, – сказал Мэтью, сообразив, что разбудил меня.

Я едва могла дышать. Горло перехватило, и все слова застряли внутри, но они отчаянно просились наружу. На помощь пришла магия. Как уже не раз бывало, под кожей появились мерцающие буквы.

– Цена магической силы.

Рука Мэтью обхватила мою. Его большой палец трогал появляющиеся слова. Движения эти поначалу были довольно грубыми и хаотичными, но с каждым прикосновением к моей коже они становились все ровнее и увереннее. Мэтью, конечно же, видел перемены во мне. Понимал, что я стала Книгой Жизни, однако молчал вплоть до этой минуты.

– Мне так много надо сказать, – читал он, скользя губами по моей шее.

Одновременно его пальцы сосредоточенно двигались вниз, пока не оказались между ног.

Я тихо вскрикнула. Со времени нашей последней близости прошли месяцы, но мое тело сразу узнало прикосновение любимых рук. Пальцы Мэтью безошибочно касались всех мест, где я испытывала наибольшее наслаждение.

– Но ты можешь и без слов рассказать мне о своих чувствах. Я тебя вижу, даже когда ты прячешься от остального мира. Я тебя слышу, даже когда ты молчишь.

Это было точным определением любви. И магия, и буквы на моих руках исчезли, когда Мэтью обнажил мою душу, а тело направил туда, где слова действительно не требовались. Я дрожала от оргазма. Прикосновения Мэтью были легкими как перышко, но его пальцы не замирали ни на мгновение.

– Еще, – сказал он, когда во мне снова стало нарастать желание.

– Это невозможно, – пробовала возразить я.

Тогда Мэтью сделал то, от чего я застонала.

– «Невозможно» – это не по-французски, – ответил он, слегка прикусывая мне мочку уха. – И когда в следующий раз твой брат позвонит или явится без приглашения, скажи ему, пусть не беспокоится. Я прекрасно могу позаботиться о своей жене.