Книги Бахмана

Она ухитрилась наполовину высвободится из-под него, и в ту же секунду вся верхняя половина ее тела была покрыта воробьями. Они путались в ее волосах и бились, как сумасшедшие. Она стала яростно отмахиваться. Алан схватил ее и втащил обратно. Сквозь темную массу забивших комнату птиц он сумел разглядеть огромную черную полосу воробьев, вытянувшуюся над лестницей и устремленную в кабинет.

4

Старк потянулся к Тэду в тот момент, когда первые птицы стали биться в полку-дверь. Из-за стены до Тэда доносились приглушенные звуки падающих пресс-папье и звон разбитого стекла. Теперь уже скулили оба малыша. Их рев усилился и слился с оглушительным писком воробьев, создав адскую какофонию.

— Прекрати это, — заорал Старк. — Прекрати, Тэд! Какую бы ты чертовщину ни затеял, прекрати!

Он потянулся за револьвером, и Тэд размахнулся и вонзил карандаш, который держал в руке, Старку в горло. Кровь брызнула из раны. Старк повернулся к нему, сразу замолчав и судорожно протянув пальцы к горлу. Карандаш дернулся вверх, а потом вниз, когда он попытался глотнуть. Он обхватил его рукой и вытащил оттуда.

— Что ты делаешь? — каркнул он. — Что это?

Теперь он слышал птиц; он не понимал, что это такое, но он их слышал. Он вытаращил глаза на закрытую дверь, и впервые в его глазах Тэд увидел настоящий ужас…

— Я пишу конец, Джордж. — сказал Тэд так негромко, что внизу его не услышали ни Лиз, ни Алан. — Я пишу конец в реальном мире.

— Ладно, — сказал Старк, — тогда давай напишем его вместе — для всех.

Он повернулся к близнецам — с окровавленным карандашом в одной руке и револьвером в другой.

5

На одном краю дивана валялось смятое афганское одеяло. Алан потянулся за ним и тут же почувствовал, как в руку ему впились дюжины раскаленных игл.

— А, черт! — воскликнул он и отдернул руку.

Лиз все еще старалась выбраться из-под него. Жуткий рокочущий звук, казалось, теперь заполнил всю вселенную, и Алан уже не мог расслышать детский плачь, но… Лиз Бюмонт его слышала. Она извивалась, вертелась и толкала его изо всех сил. Алан схватил ее левой рукой за ворот и услышал треск рвущейся ткани.

— Подожди минуту, — рявкнул он ей, но это было бесполезно. Чтобы он ей ни говорил, ее ничто не остановит, пока она слышит, как плачут ее дети. С Анни было бы тоже самое. Алан снова высунул правую руку, на этот раз не обращая внимания на впивающиеся в нее клювы, и сдернул одеяло. Упав с дивана, оно развернулось. Из гостиной раздался жуткий грохот падающей мебели — наверно, опрокинулось бюро. Изумленный и явно перегруженный впечатлениями рассудок Алана попытался представить, сколько нужно воробьев, чтобы свалить бюро, и — не сумел.

Сколько нужно воробьев, чтобы ввернуть лампочку? — завертелся вдруг у него в мозгу безумный вопрос. Трое, чтобы ее держать, и три миллиарда, чтобы вертеть дом! Он издал какой-то сумасшедший смешок, и тут большой глобус, висевший в центре комнаты, взорвался, как бомба. Лиз вскрикнула и на мгновение отпрянула, и Алан сумел набросить одеяло поверх ее головы. Потом натянул его и на себя. Даже под покрывалом они все равно были не одни; с полдюжины воробьев оказалось вместе с ними внутри. Он почувствовал, как перья крыльев щекочут его щеку, ощутил укол на левом виске и похлопал себя по щеке через покрывало. Воробей скатился ему на плечо и упал на пол.

Он прижал Лиз к себе и закричал ей на ухо:

— Мы сейчас пойдем! Пойдем Лиз! Под этим одеялом! Если ты попытаешься бежать, я сшибу тебя с ног! Кивни мне, если ты поняла!

Она попыталась вырваться. Одеяло растянулось поверх их голов. Воробьи стали быстро садиться на него, подпрыгивать, как на трамплине, и снова взлетать. Алан опять притянул ее к себе, схватил за плечо и тряхнул. Тряхнул как следует.

— Кивни если ты поняла, черт бы тебя побрал!

Он почувствовал, как ее волосы мазнули его по щеке, когда она кивнула. Они выползли из-под дивана. Алан крепко обнял ее за плечи, боясь, что она бросится бежать. И они стали медленно продвигаться сквозь сумасшедший рой кричащих птиц, смахивая на каких-то ряженых на сельской ярмарке.

Комната в доме Бюмонта была просторная, с высоким, как в церкви, потолком, но сейчас в ней, казалось, совсем не стало воздуха. Они шли сквозь орущую, мечущуюся, липкую массу, состоящую из одних птиц.

Ломалась мебель. Птицы срывали штукатурку со стен, потолка, били светильники. Весь мир вокруг превратился в птичий базар.

Наконец, Лиз с Аланом добрались до лестницы и стали медленно взбираться по ней, под одеялом, уже сплошь покрытом перьями и птичьим пометом. И стоило им сделать первые шаги, как в кабинете грянул выстрел.

Теперь Алан снова услышал близнецов. Они орали изо всех сил.

6