Книги Яакововы

А какая же это была бы заслуга перед Богом: всех тех еврейских еретиков привести в лоно Церкви. Такого мир еще не видел, но подобное может случиться только лишь в католической Польше. Так что станем мы знамениты во всем свете.

Ожидая уже с самого октября, епископ выдумал невероятный план. Конкретно же, он приказал расставить по всей дороге от Кракова до Варшавы нанятых канониров с мортирами, на расстоянии нескольких миль каждый, и как только его человек в епископском дворце в Кракове узнает, что епископ Залуский мертв, он должен знать первому из канониров, чтобы тот выстрелил по направлению к Варшаве. По этому сигналу выстрелит второй, затем третий… И вот так, по цепочке они будут стрелять вплоть до самой Варшавы, и таким вот образом, с помощью этой вот необычной почты, он первым узнает об этом событии еще до того, как курьеры привезут официальные письма. Идею ему подкинул Юзеф Анджей Залуский, понимающий нетерпение приятеля, а нашел он ее в какой-то книге.

Залуский хотел ехать в Краков к умирающему брату, но декабрь был на удивление теплым, реки разлились, многие дороги сделались непроезжими, так что он тоже рассчитывал на мортирную почту Солтыка.

Сейчас говорят о папском письме пш делу постоянных – хотя в последнее время все более редких – обвинений евреев в том, что те применяют христианскую кровь. Позиция Рима ясна и неотвратима: подобного рода обвинения высосаны из пальца, никаких оснований у них нет. Это пробуждает странную горечь в Каэтане Солтыке, и он признается в этом за ужином своим приятелям: Катаржине Коссаковской и епископу Юзефу Залускому.

- Я же сам слышал признания. Сам свидетельствовал перед судом.

- А вот интересно, что бы Его Святейшество выдумывал бы под пытками? – кривится Коссаковская.

Но уже и Залуский втянут в это дело, потому что несколько лет назад события в Марковой Воле Солтык тщательно ему описал.

- Хотелось бы эту чудовищную тему рассмотреть в каком-нибудь ученом труде, - медленно говорит он. – И при этом я исследую все источники, к которым имею доступ в библиотеке. А по этой теме имеется множество источников со всего света. Вот если бы ещ столько времени не занимали епископские обязанности…

Охотнее всего, он полностью погрузился бы в исследованиях, из собственной библиотеки даже и не выходил бы. Однако сейчас строит жалостливую мину. Лицо у него живое, на ней заметна каждая эмоция.

- Какая жалость, - говорит он, - что сейчас все следует писать, скорее, по-французски, чем на нашей святой латыни, что меня тоже отвращает от писания, потому что французским я пользуюсь не столь совершенно. А тут всё parle, parle… - пытается он передразнивать нелюбимый язык.

- …и сухо в горлЕ, - заканчивает Коссаковская.

Слуга тут же подходит, чтобы наполнить их рюмки.

- Я могу только лишь кратко изложить собственные убеждения.

Епископ Залуский внимательно глядит на Солтыка, но тот, занятый объеданием кроличьих костей, похоже, не слушает. Тогда он обращается к Коссаковской, которая уже поела, а теперь бкспокойно кутится, потому что ей хотелось бы уже закурить трубку.

- Я основывался на тщательном исследовании источников, но, прежде всего, на размышлениях над ними, поскольку письменные факты без разумных размышлений над ними, а только прочитываемые, вводят нас в обман.

На мгновение он снижает голос, словно пытается эти факты вспомнить. Наконец говорит:

- И вот я пришел к тому, что все недоразумение взялось из простой ошибки в словах, а точнее - еврейских буквах. Иудейское слово "d-a-m", - епископ пишет еврейские знаки пальцем на столе, - означает одновременно "деньги" и "кровь", что могло ввести в заблуждение, когда мы говорим, будто бы иудеи жаждают денег, выходит, что они жаждут крови. И ко всему этому людская фантазия прибавила, что христианской крови. И отсюда вся эта сказка и взялась. А может быть и вторая причина: во время брачного обряда новобрачным дают напиток из вина и мирта, называемый "h-a-d-a-s", а кровь называется у них "h-a-d-a-m", вследствие чего и могли взяться обвинения. Нadam, hadas – почти что одинаково, ваши милости понимают? Наш нунций прав.

Епископ Солтык бросает не объеденные до конца косточки на стол и резко отодвигает тарелку.

- Ваше Святейшество насмехается надо мной и моим свидетельством, - эти слова он произносит неожиданно спокойно и очень официально.

Коссаковская склоняется к ним обоим, к этим полным мужчинам со снежно-белыми салфетками под шеями, с покрасневшими от вина щеками:

- Истины исключительно ради истины доискиваться не стоит. Истина сама по себе всегда сложна. Нужно знать, а зачем нам эта истина может быть нужна.

И не обращая внимания на этикет, раскуривает столь желанную трубку.

Под утро посредством мортирной почты наконец-то приходит печальное, но вместе с тем ожидаемое Солтыком известие, что краковский епископ Анджей Залуский скончался. В полдень Каэтан Солтык появляется у короля. Стоит 16 декабря 1758 года.

Коссаковская, каменецкая каштелянша,