Книги Якова

Эва Езежанская, мать невестки Звежховской, когда она при Якове, а не в Варшаве, занимается молодежью, ее размещением, занятиями и развлечениями барышень. Ведет переписку, договариваясь о проживании правоверных и датах их прибытия в Оффенбах, словно это популярный постоялый двор. Когда она возвращается в Варшаву, ее обязанности берет на себя Яков Залевский, зять младшего Дембовского. Чернявские руководят финансами, их сын Антоний – секретарь Господина, вместе с Ерухимом Дембовским, которого Господин в последнее время постоянно держит рядом. У них целая канцелярия рядом с комнатой Господина, даже больше, чем была в Брюнне. Кто-то из молодых братьев пишет под диктовку письма, которые рассылают правоверным. В маленькой комнате наверху, под самой крышей, которую постоянно штурмуют голубиные коготки, занимается торговлей золотыми каплями Дембовская, жена Ерухима. Помещение напоминает почту: множество деревянных ящичков, горы пакли, чтобы паковать бутылки. На полках – ценный товар, сотни бутылочек, уже наполненных золотой жидкостью; этикетки пишет дочь Дембовской. Кухней заправляет одна из Матушевских, вышедшая замуж за сына Михала Воловского. Эта женщина властная и уверенная в себе, ее рост и темперамент – под стать кухне, где нет кастрюль, зато имеются котлы и огромные сковороды, а противни купили такие, чтобы на них мог поместиться жирный гусь. На самую черную работу нанимают девушек из города, но помогать на кухне – обязанность каждой приезжающей в Оффенбах барышни.

Франтишек Шимановский, который в Брюнне занимался стражей и муштрой и обладал абсолютной властью, теперь вынужден делить ее с князем Любомирским. Он сделал это охотно и даже торжественно – передал ему лежащую на подушке булаву, которую заказали еще в Брюнне. Франтишек уже сам устал от разрастающегося «легиона». Себе оставил только функцию предводителя процессии, когда они каждое воскресенье направляются в костел – по дороге вдоль реки. Местные жители даже выходят на улицу – полюбоваться. Шимановский ведет за собой целую кавалькаду – он сидит на коне прямо и гордо. На губах у него всегда играет какое-то подобие улыбки, то ли задумчивой, то ли ироничной. Взгляд скользит по встречным прохожим, словно по лужайке, скучной и однообразной. А князь Любомирский всегда едет рядом с каретой Якова и Эвы. Процессия появляется так пунктуально, что жители Оффенбаха могут сверять по ней часы: пора пить утренний кофе! Вот польский барон едет в Бюргель, где находится единственный в округе католический костел, – окруженный свитой, словно какой-то греческий бог.

Службу устраивают только для них, и Polacken полностью заполняют небольшой костел. Молятся в тишине, поют по-польски. Яков имеет обыкновение лежать крестом перед алтарем, что вызывает фурор среди немногочисленных католиков деревни Бюргель; такая демонстративная восточная набожность им в новинку. Ксендз их хвалит и ставит в пример. С тех пор как они здесь, нет недостатка в свечах и ладане. А недавно Эва заплатила за новое облачение и красивую золотую монстранцию, инкрустированную драгоценными камнями. Ксендз чуть в обморок не упал, когда ее увидел, и теперь каждую ночь тревожится – не польстился бы на столь ценную вещь какой-нибудь вор.

Ris 832. voiture

Нож с инкрустацией из бирюзы