Книги крови. Запретное. IV-VI

Но когда надежда на помощь Барбары угасла, из-за угла сверху донесся звук – негромкий и мягкий, то ли вздох, то ли шаг. Неужели ей удалось вырваться? А может, не добежав до двери квартиры, она решила, что безопасней вернуться? В тот момент, когда Гарри взвешивал шансы, он вдруг услышал ее:

– Помогите… – голос был призрачней призрачного, но, бесспорно, принадлежал ей.

Гарри достал свой 38-й[12] и пошел наверх. Не успел он завернуть за угол, как почувствовал, что волосы на загривке встают дыбом.

Она была там. И тигр – тоже. Зверь стоял на лестничной площадке в каком-то футе от Гарри: тело налито скрытой мощью, глаза желто-блестящие, брюхо неправдоподобно огромно. А в его широченной глотке – Барбара. Гарри встретился с ней глазами и увидел в них проблеск понимания, и это было печальней любого помешательства. Зверь пару раз дернул головой, поудобнее укладывая в пищеводе жертву, проглоченную, скорее всего, целиком. Ни капли крови не осталось ни на площадке, ни на морде тигра – лишь отвратительное зрелище лица молодой женщины, исчезающего в темно-розовом туннеле звериной глотки.

Она испустила последний крик из брюха твари. Тигр икнул, и Гарри показалось, что зверь попытался ухмыльнуться: морда причудливо сморщилась, глаза сузились, как у улыбающегося Будды, губы загнулись внутрь, обнажив серпы великолепных клыков. За красочным звериным фасадом стих женский крик. И тут же тигр прыгнул.

Гарри выстрелил в его ненасытное брюхо. Как только пуля влепилась в цель, плотоядный взгляд, и утроба, и морда, – вся полосатая махина в одно мгновение расплелась и исчезла, оставив облачко спирально планирующих на Гарри светлых конфетти. Грохот выстрела вызвал интерес: из-за дверей одной-двух соседних квартир послышались возбужденные возгласы, а свечение, сопровождавшее Баттерфилда от лифта и по-прежнему струящееся из открытой двери квартиры Барбары, стало интенсивнее. Пару секунд Гарри колебался – задержаться и взглянуть на «осветителя»? Однако благоразумие и осторожность перебороли любопытство, и он, развернувшись, побежал вниз, перепрыгивая через две-три ступени. А следом всколыхнулась и закружилась поземка конфетти, словно у нее была собственная жизнь. А может, жизнь Барбары – трансформировавшаяся в бумажную россыпь, летящую вниз по лестничному пролету.

В вестибюле, куда добежал запыхавшийся Гарри, маячил портье и безучастно наблюдал за его спуском.

– Кого-то застрелили? – хмуро полюбопытствовал он.

– Нет, – выдохнул Гарри, – съели.

На пути к двери он услышал знакомое жужжание – лифт опускался. Может, жилец, собравшийся на предрассветную прогулку? Может, и нет.

Он оставил за спиной портье таким же, каким тот встретился ему – сонно-угрюмым и сбитым с толку, – выскочил на улицу и пробежал не менее двух кварталов, прежде чем остановиться. За ним даже не сочли нужным пустить погоню. Слишком он для них незначителен.

Так. И что теперь делать? Валентин мертв, Барбара Бернстайн тоже. Ни на йоту он не стал мудрей с начала, разве что повторил и выучил наизусть урок, преподанный ему на Уикофф-стрит: когда имеешь дело с Бездной, благоразумнее не верить собственным глазам. Стоит поверить в происходящее, стоит на секунду поверить в то, что тигр – это настоящий тигр, – и ты уже наполовину в ее власти.

Совсем не трудный урок, но он, глупец, забыл его, и для повторения пройденного понадобились две человеческие жизни. Может, проще сделать на тыльной стороне ладони татуировку с основным правилом – так, чтобы каждый раз справляясь о времени, натыкаться на напоминание: «Не верь глазам своим».

Обдумывая новый жизненный принцип, он подходил к своему дому, как вдруг из дверного проема к нему шагнул мужчина и произнес:

– Гарри!

Он выглядел как Валентин. Израненный Валентин, тело которого расчленила, а потом сшила бригада слепых хирургов, но по своей сути – тот же самый человек. Да, но тигр-то тоже был похож на тигра, не так ли?

– Это я, – сказал человек.

– Не ты, – ответил Гарри. – Не надо меня дурить.

– О чем вы? Я – Валентин.

– Докажи.

Мужчина выглядел озадаченным:

– Некогда забавляться. Положение отчаянное.

Гарри достал из кармана револьвер и направил его в грудь Валентину:

– Доказывай или я пристрелю тебя.

– Вы в своем уме?

– Я видел, как тебя разорвали в клочья.

– Ну, не так чтоб разорвали, – возразил Валентин. Его левая рука красовалась в замысловатой перевязке от кончиков пальцев до середины бицепса. – И не так чтоб в клочья, но положение было аховым и… Все, однако, имеет свою Ахиллесову пяту – вопрос лишь в том, чтобы отыскать ее.

Гарри впился в него взглядом. Ему так хотелось, чтобы этот Валентин оказался подлинным, да только трудно было поверить, что стоящее перед ним хрупкое создание смогло уцелеть после той жути на 83-й улице, свидетелем которой он стал. Нет! Очередной мираж. Как с тигром: гибрид бумаги и злого умысла.

Мужчина прервал последовательность мыслей Гарри:

– Ваш стейк…

– Мой стейк?

– Вы предпочитаете сильно прожаренный стейк, – сказал Валентин. – Я еще возражал, припоминаете?

Гарри припоминал.

– Продолжайте, – кивнул он.