Книги крови. Запретное. IV-VI

Однако повиноваться паническому приказу Валентина времени не хватило, поскольку жидкое нечто, взломав поверхность зеркала, наполнило комнату. Гарри ошибся: оно не волочило за собой свет – оно являлось светом. Или скорее выползающая тварь вся светилась изнутри кипевшим в ней зловещим пламенем. Бывший в прежней жизни человеком, Кастрат обладал гороподобным телом с необъятным брюхом и грудью неолитической Венеры. Но беснующийся огонь невероятно исказил его – он рвался наружу из кистей рук и пупка; он бил изо рта и ноздрей, преображая их в единую пламенеющую рваную рану. В полном согласии со своим именем тварь была бесполой – и из соответствующего отверстия тоже бил свет, под лучами которого сразу же стали увядать и осыпаться бутоны цветов. Комната мгновенно наполнилась зловонием гниющих растений.

Гарри услышал, как Валентин окликнул его, потом еще раз. Лишь тогда он вспомнил, что держит Сванна и, оторвав взгляд от зависшего в воздухе Кастрата, протащил тело еще ярд. Открытая дверь была за спиной. Пока он выволакивал мертвеца на лестничную площадку, Кастрат ударом опрокинул гроб. Раздался грохот, затем – крики Валентина. За всем этим последовала жуткая суматоха и высокий резкий голос Кастрата, вырвавшийся из огненной раны-дыры на его физиономии.

– Умри и будь счастлив! – взвизгнул Кастрат, и взметнувшийся вихрь швырнул мебель в стену с такой силой, что кресла впечатались в штукатурку. Валентин, однако, увернулся или, по крайней мере, так показалось Гарри, потому что мгновением позже он услышал визг Кастрата – жалобный и противный. Если б руки Д’Амура не были заняты, он бы зажал ими уши.

Гарри почти добрался до конца лестничного марша. Протащив Сванна вверх еще несколько ступеней, опустил тело. Свечение Кастрата, несмотря на его стенания, не ослабевало: режущее глаза мерцание освещало спальню, как вспышки молний в летнюю грозу. Уже третий раз за сегодняшнюю ночь – сначала на 83-й улице, затем на лестнице в доме Бернстайн – Гарри застыл в нерешительности. Если вернуться на помощь Валентину – он рискует увидеть нечто пострашнее сцен на Уикофф-стрит. И все же на этот раз отступать не следовало. Без Валентина он пропадет. Бегом детектив спустился на площадку и ударом распахнул дверь. Густой воздух; раскачивающиеся лампы. Над центром комнаты завис Кастрат, бросая вызов силе притяжения. Одной рукой он держал Валентина за волосы, другой – поддерживал равновесие, указательный и средний пальцы растопырены, как рога, нацелившись выколоть Валентину глаза.

Гарри выхватил из кармана 38-й и выстрелил. В случаях, когда ему хватало времени прицелиться, стрелком он был никудышным, но в экстремальных ситуациях, когда инстинкт брал верх над рациональным мышлением, он никогда не плошал. Это был как раз такой случай. Пуля нашла шею Кастрата и пробуравила в ней отверстие. Скорее от удивления, чем от боли, тот выпустил Валентина. Из раны ударил свет, и Кастрат прикрыл ее рукой.

Валентин быстро вскочил на ноги.

– Еще! – крикнул он Гарри. – Стреляйте еще!

Гарри повиновался. Вторая пуля пробила грудь Кастрата, третья – брюхо. Последняя рана, похоже, оказалась самой серьезной – рыхлая плоть, словно распираемая изнутри, порвалась, и тоненькая струйка света, хлынувшая из входного отверстия, в мгновение ока превратилась в разваливший брюхо поток.

И вновь взвыл Кастрат, на этот раз в панике, и потерял контроль над своим парением. Как проколотый булавкой воздушный шарик, он метнулся к потолку, пухлыми лапами отчаянно пытаясь загасить бунт разодранной субстанции. Но тело достигло критической массы, и это оказалось непоправимо: от него начали отваливаться крупные куски плоти. Валентин, то ли контуженый, то ли зачарованный, замер на месте и, задрав голову, уставился на Кастрата, а вокруг него дождем сыпались куски вареного мяса. Гарри схватил его за руку и потянул к двери.

Кастрат наконец оправдал свое имя – взял режущую слух пронзительно-высокую ноту. Когда Гарри, не дождавшись финала, захлопнул дверь спальни, фальцет Кастрата достиг устрашающей высоты, и из окон брызнули стекла.

Валентин ухмылялся:

– Знаете, что мы сейчас сотворили?

– Мне все равно. Пошли отсюда к чертовой матери.

Труп Сванна, лежащий на ступенях, похоже, отрезвил Валентина. Гарри велел ему помогать, и тот откликнулся с таким усердием, какое позволяло его временное оцепенение. Вдвоем они эскортировали тело вниз. Уже у входной двери их настиг последний визг расползшегося по швам Кастрата. Затем все стихло.

Суматоха не осталась незамеченной. Кутилы из дома напротив и кучка любителей ночных променадов собрались на тротуаре. «Погуляли…» – обронил один из зевак, когда странная троица появилась на пороге.

Гарри сомневался, что такси все еще ждет их, но он не принял в расчет любопытство водителя: выбравшись из машины, тот заглядывал в окно первого этажа.

– Его в больницу? – спросил таксист, когда они заталкивали Сванна на заднее сиденье.

– Нет, – ответил Гарри. – Ему уже так хорошо, что лучше не будет.

– Мы поедем, наконец?! – торопил Валентин.