Книги о семье

Я бы побыл здесь с вами еще, но вижу своего друга, которому обещал помочь во Дворце; мы договорились утром, и сейчас мне нужно идти. Я не хочу оставлять приятеля одного: для меня всегда было предпочтительнее оказывать услуги, чем просить о них, делать одолжение, а не оставаться в долгу; я помогу своему другу и словом, и делом, и буду рад совершить благой поступок, не потому, что он ко мне хорошо относится, – просто я знаю, что он достойный и честный человек. Надо считать своими друзьями всех хороших людей, даже если они тебе не знакомы, и всегда следует помогать достойным и добродетельным людям. Итак, вы оставайтесь, потом мы еще встретимся не раз. Но не могу не сказать еще об одной вещи. Запомните это, дети мои: пусть ваши расходы не превышают доходов; напротив, если вы можете содержать трех лошадей, лучше оставьте двух хорошо откормленных и ухоженных, чем четырех истощенных и заброшенных, ибо, как вы, ученые люди, говорите, от хозяйского глаза конь добреет. Я хочу сказать, что семью кормят не только расходы, но и рачительность. Вы согласны с тем, как я понимаю эту старинную поговорку?

АДОВАРДО. Согласны.

ДЖАННОЦЦО. Если вы согласны, то кто из вас, с вашим благоразумием, не предпочтет предъявить публике двух ценителей вашего прилежания, а не четырех свидетелей, которые перед всеми внимательными наблюдателями докажут вашу нерадивость? Не так ли? Поэтому поступайте следующим образом: пусть ваши расходы будут равны доходам или меньше, и во всех своих делах, поступках, речах, мыслях и свершениях будьте честны, правдивы и бережливы. Тогда вас будут любить, уважать, и вам будет сопутствовать удача.

Книга четвертая о семье: О дружбе

LIBER QUARTUS FAMILIE:

DE AMICITIA

Оставалось только убрать серебро и приступить к последней части пира, когда появился старый слуга Буто, много лет пребывавший в нашем доме Альберти. Он услышал, что старшие члены семьи: Джанноццо, Риччардо, Пьеро и другие, знакомые ему с младенчества, пришли, чтобы повидать нашего отца, который, как мы говорили в предшествующих книгах, заболел и лежал в постели. Поэтому Буто захотел поприветствовать их и принес им немного фруктов, редких для этого времени года, но очень ароматных и сладких. Поздоровавшись с ним, гости стали хвалить Буто за его верность и постоянство, ибо он и в нашем несчастье сохранил свою прочную привязанность к роду Альберти, унаследованную им еще от деда. Они говорили, что тот человек, чье неизменное благорасположение не зависит от меняющихся обстоятельств, и есть подлинный друг, а тем более похвально поведение Буто, который непрестанно и явно проявляет свое великодушие и бескорыстие даже в трудные времена. Затем разговор зашел о том, что в жизни смертных ничто не сравнится с такой драгоценной и почитаемой вещью, как дружба.

Буто, человек по натуре веселый и остроумный, научившийся хорошо шутить благодаря тому, что по бедности ему приходилось развлекать разных господ и чужих людей и поддакивать им, чтобы прокормиться, сказал: «Как? Вы безмерно превозносите эту дружбу и считаете мудрецом того, кто умеет приобрести и сохранить твердое расположение и милость? Но не думайте, что в нашей жизни может сыскаться человек, которого следовало бы считать действительно любимым. Я не раз слышал, как кавалеры Альберти, мессер Бенедетто, мессер Никколайо, мессер Чиприано, всеми признававшиеся весьма учеными людьми, сильно расходились во мнениях об этом предмете, так что я даже радовался своему невежеству, видя, как такие образованные люди спорят и ссорятся. Казалось, что им не хватает слов и громких восклицаний, которыми они обменивались, и они воздевали руки, поднимали пальцы, брови, использовали мимику и телодвижения, чтобы быть убедительнее. При этом было сказано много прекрасных слов о дружбе, которые на поверку, правда, оказывались баснями. Они говорили, что для прочности дружбы двое должны слиться воедино и при этом съесть не знаю какой пуд соли. Я вам клянусь, что моя жена гораздо больше любила меня, будучи девицей, до того как мы повенчались и сочетались браком; и поженились мы в недобрый час, ибо за всю нашу совместную жизнь не было получаса, чтобы сидя рядом с ней я не выслушивал ее криков и брани. Возможно, эти ваши мудрецы, которые написали все эти прекрасные слова о дружбе, не очень заботились о том, чтобы подружиться с женщинами, или они считали общеизвестным, что с женщиной нельзя завязать настоящую дружбу. Что до меня, то, став с возрастом еще мудрей, я не стал бы с ними спорить, ибо эта женская вредность, ей-ей, настолько велика, что их не утихомиришь. Тут не только пуда соли, но, с Божьей помощью, и двадцати не хватит. Я то знаю, что чем больше соли ела моя жена, тем глупее становилась. Поэтому я советую вам поменьше доверять этим краснобаям, которые распинаются попусту. Поверьте мне, и вы убедитесь, что это чистая правда: нет ничего пагубнее для дружбы, чем бедность; станьте богатыми, и у вас будет столько друзей, сколько вам и не снилось».