Книги о семье

ЛИОНАРДО. Запомните, Баттиста и Карло, эти философские изречения, а лучше сказать великолепные и благотворные заповеди, не уступающие словам оракула, ведь вы их не найдете в книгах. Мы вам очень признательны, Джанноццо. Продолжайте.

ДЖАННОЦЦО. Я уже сказал, что бережливость заключается и в использовании вещей, и в их сохранении. Полагаю, следует рассмотреть три названные вещи – тело, душу и время, как их хранить и затем, как ими пользоваться. Но я хотел бы быть очень кратким. Послушайте сперва о душе, о которой я проявляю заботу, дорогой Лионардо, следующим образом. Я пользуюсь ею для вещей, необходимых мне и моим близким, и стараюсь сберечь ее ради Господа.

ЛИОНАРДО. А что необходимо для вас и ваших близких?

ДЖАННОЦЦО. Добродетель, человечность, доступность. Я не получил образования в молодости, но это произошло не по моей вине, а по невниманию моих родственников. В то время они почли за лучшее направить меня по другому пути, возможно, ожидая от меня скорее пользы, чем похвальных успехов, а я не хотел и не смог бы так просто с ними расстаться. Но сам по себе я всегда старался быть на ты со всяким известным ремеслом и искусством, а особенно быть и казаться достойным, справедливым и уравновешенным, а также никого не задевать и не обижать: я никогда не доставлял никому хлопот ни словами, не поступками, ни очно, ни заочно. Это наилучшее поведение души, которому соответствуют правила, используемые мной: учить всему, что ты хорошо знаешь, предостерегать заблуждающихся, во всем исповедовать веру и милосердие, воспитывать подобно отцу, давать разумные, полезные и дружеские советы, применять ум, способности и изобретательность к чести своей и своих близких. К душевным действиям относятся и те, которые я называл раньше: любовь, ненависть, негодование, надежда, желание и тому подобное. Нужно уметь ими пользоваться и сдерживать их, любить достойных, ненавидеть порочных, негодовать по поводу злодеев, надеяться на великие успехи, желать всего совершенного и похвального.

ЛИОНАРДО. Святые слова. Видите, Баттиста и Карло, сколько силы и энергии в речах Джанноццо. Однако продолжайте, Джанноццо. Скажите, как вы поступаете, чтобы сохранить душу для Господа?

ДЖАННОЦЦО. Для этого у меня есть два способа. Один состоит в том, чтобы стараться быть всегда жизнерадостным, не омрачать душу гневом, жадностью и прочими вредными желаниями. Я всегда считал это наилучшим образом действия. Мне кажется, что Богу угодно простое и чистое состояние духа. Другой способ угодить Богу заключается в том, чтобы никогда не делать ничего такого, что вызывает у тебя сомнения – хорошо это будет или плохо.

ЛИОНАРДО. И вы полагаете, что этого довольно?

ДЖАННОЦЦО. Я уверен, что этого вполне довольно, насколько я могу судить по полученным мною знаниям. Но знаете, дети мои, почему я сказал, чтобы вы никогда не делали того, в чем сомневаетесь? Дело в том, что хорошие и справедливые поступки сами по себе понятны и привлекательны, они как будто приглашают к себе. А дурные поступки всегда затемнены какими-то низкими и грязными вожделениями или некоей порочной репутацией. Поэтому их следует избегать и не соглашаться на них, выбирать свет и чуждаться тьмы. Свет наших деяний заключается в истине, он несет славу и похвалу. Но ничто так не омрачает человеческую жизнь, как заблуждения и бесчестье.

ЛИОНАРДО. Никакая бережливость не сравнится с вашей по части совершенства советов. Мы сегодня не только узнаем, какова истинная бережливость, но и познакомимся с наилучшим образом гражданской жизни, научимся быть добродетельными, жить в довольстве и действовать, не сомневаясь. Но, Джанноццо, могу ли я спросить, вы сами вывели для себя эти полезнейшие и божественные наставления или, как можно было понять из ваших слов, усвоили от других?

ДЖАННОЦЦО. Так они нравятся вам, дети мои? Постарайтесь их запомнить.

ЛИОНАРДО. Мы так и поступим, ведь для нас не может быть ничего приятнее, чем навеки сохранить их.

ДЖАННОЦЦО. Когда же это было? Через год после сорок восьмого[54], не так ли? Нет, на следующий год, в доме мессера Никкол айо Альберти, отца мессера Антонио, каковому Никколайо мессере Бенедетто, отец мессера Андреа, Риччардо и вашего, Баттиста и Карло, отца Лоренцо, был двоюродным братом[55] по отцу, потому что Якопо, отец мессера Никколайо и Нероццо, вашего прадеда и отца твоего, Лионардо, деда Бернардо, и Франческо, дед Бивильяно, были братьями, рожденными от Альберто, брата Лапо и Нери, сыновей правоведа мессера Якопо, сына правоведа мессера Бенчи, и этот Лапо был дедом рыцаря мессера Якопо, а мессер Якопо был братом нашего отца Томмазо и отцом нашего двоюродного брата епископа Паоло, и двоюродным братом мессера Чиприано, племянник которого мессере Альберто пребывает ныне в добром здравии, а вышеупомянутый Нери, брат Лапо и Альберто, был отцом мессера Аньоло. Ну да.

ЛИОНАРДО. А все это множество наших предков, которых называли «мессере», они были рыцарями или получили этот титул по возрасту или другим достоинствам?