Книги о семье

ДЖАННОЦЦО. Называй их, как хочешь. Если бы я должен был дать им новое имя, то не придумал бы ничего другого кроме порчи, которую наслал на них Господь. Ведь они сами испорчены и сбивают с пути других. Молодые люди, в силу своей пагубной наклонности проводить время скорее в увеселительных заведениях, чем в лавке, общаться со щедрыми ровесниками, а не с бережливыми стариками, считают, что жизнь этих расточителей состоит только из развлечений, и тянутся к ним, предаются сладострастию, праздности, неге, избегают похвальных занятий, находят мотовство приятным и похвальным, не желают следовать добродетели и не ценят бережливость. По правде, и кто из них мог бы сохранить добронравие в окружении такого множества льстивых и лживых нахлебников, таких толп негодяев и подонков, трубачей, музыкантов, танцоров, шутов, сводников, одетых в ливреи с бахромой и фестонами? Разве вся эта шайка не толчется у дверей расточителей, как у какой-нибудь школы или мастерской пороков, так что молодые люди, втянувшись в эту жизнь, не могут с ней порвать? Дальше, о Господи, каких пакостей они не творят! Они обворовывают отцов, родных, друзей, отдают в залог, продают. Да не хватит слов, чтобы описать такое извращение! Всякий день ты слышишь новые упреки, всякий час твоя дурная слава растет вместе с ненавистью, завистью, враждой и злобой. В конце концов, дорогой Лионардо, эти расточители в пожилом возрасте остаются в нищете, унынии, почти без друзей, ибо упомянутые нахлебники – подлизы, которые во времена больших трат слыли их приятелями, и лживые льстецы, которые их всячески подстрекали к новым расходам, то есть к обнищанию, и с бокалом в руке обещали отдать за друга жизнь, все они ведут себя наподобие рыб: пока наживка на крючке, вокруг нее крутятся тучи рыбы, но как только она исчезает, тишь и пустота. Я не хочу останавливаться на этих рассуждениях, приводить примеры и рассказывать, как много богачей на моих глазах лишились всего от недостатка бережливости. Лионардо, это был бы очень долгий рассказ, на него не хватило бы дня. В общем, для краткости скажу так: насколько вредна расточительность, настолько полезна, важна и похвальна бережливость. Вреда от нее нет никому, а польза для семьи огромная. Скажу тебе так, что одной бережливости достаточно, чтобы сделать тебя ни от кого не зависимым. Благословенная вещь бережливость! От скольких порочных желаний и недостойных стремлений она избавляет! Расточительная и развращенная молодежь, не сомневайся, дорогой Лионардо, всегда была причиной краха благополучных семейств. А бережливые и умеренные старцы для семьи – спасение. Бережливым стоит быть хотя бы только потому, что ты испытываешь в душе необыкновенное утешение, ведь ты прекрасно живешь с тем, чем оделила тебя фортуна. И тот, кто довольствуется тем, что имеет, на мой взгляд, не может считаться жадным. Растратчики в самом деле жадны, потому что они не могут насытиться своими тратами и никогда не испытывают довольства, со всех сторон захватывая себе добычу. Но не думай, что я одобряю излишнюю прижимистость. Скажу, впрочем, так: отец семейства заслуживает порицания, если он склонен к удовольствиям больше, чем к развлечениям.

ЛИОНАРДО. Если расточители, Джанноццо, вам не нравятся, то вам должен понравиться тот, кто не тратит. Жадность, хотя, по словам мудрецов, и заключается в неумеренных желаниях, но она выражается и в сокращении расходов.

ДЖАННОЦЦО. Ты совершенно прав.

ЛИОНАРДО. Так вы осуждаете скупость?

ДЖАННОЦЦО. Решительно.

ЛИОНАРДО. В чем же тогда заключается эта ваша бережливость?

ДЖАННОЦЦО. Ты знаешь, Лионардо, что я неграмотен. В жизни я старался больше рассчитывать на свой опыт, а не на чужие советы, и все, что я знаю, мне известно достоверно, я не услышал это от других. И если один из тех, кто целый день проводит в чтении, скажет мне: «Дело обстоит так», я не поверю ему, пока не уясню очевидной причины, которая меня убедит, а не просто заставит согласиться. Если же другой необразованный человек изъяснит мне эту причину, я поверю ему без ссылки на авторитеты, считая его слова не хуже тех, что в книгах, ведь их писали такие же люди, как я. Так что я, пожалуй, скоро не сумею отвечать тебе так же складно, как ты мне, ведь я целый день вижу тебя с книгой в руке. Но знаешь, Лионардо, расточители, о которых я тебе говорил, отвращают меня своими безрассудными тратами, а жадные тоже мне не нравятся, потому что они не пользуются вещами как следует и потому что хотят слишком много. Знаешь, кто мне нравится? Те, кто в случае необходимости пользуется своим добром насколько требуется и не более того, а остальное приберегает; их я и называю хорошими хозяевами.

ЛИОНАРДО. Я понимаю, это те, кому удается придерживаться середины между недостатком и избытком.

ДЖАННОЦЦО. Ну да.

ЛИОНАРДО. Но как узнать, с чего начинается избыток или недостаток?

ДЖАННОЦЦО. Очень просто, нужно соблюдать меру.

ЛИОНАРДО. Мне не терпится узнать, как же определить эту меру.