Книги о семье

Если дело обстояло именно так, и ты, Франческо, человек высокообразованный, согласен с этим, стоит ли нам прислушиваться к мнению невежд? Какой сумасброд станет порицать меня за то, что я пишу на доступном для него языке? Скорее знающие люди похвалят меня за то, что я пишу так, чтобы всякий мог меня понять и стараюсь прежде всего угодить многим, а не доставить удовольствие меньшинству, которое в наши дни составляют ученые. Мне бы хотелось, чтобы те, кто умеет порицать, умели еще и заслужить похвалу своими речениями. Признаю, что старинный латинский язык весьма красив и богат, однако я не вижу, почему наш тосканский должен вызывать такое отвращение, чтобы все написанное на нем, даже в отличном стиле, было отвергаемо. Я предпочитаю высказать то, что хочу, и так, чтобы меня поняли, в то время как названные хулители на латинском языке способны хорошо помалкивать, а на современном – только поносить говорящих. Я думаю так: более ученые, чем я, или те, кто хотел бы, как очень многие, таковым считаться, обнаружат в сегодняшнем общедоступном языке не меньше красот, чем в латыни, которую они так высоко ставят и которой так жаждут в других. Для меня нестерпимо, что многие осуждают то, чем сами пользуются, и превозносят то, в чем не разбираются и не стараются разобраться. Меня возмущает, когда от других требуют того, от чего сами отказываются. И пусть древний язык, как утверждают, пользуется уважением у всех народов только потому, что на нем писали многие ученые; то же, несомненно, будет и с нашим, если ученые постараются усовершенствовать его своими трудами и усилиями. Хотя я стремлюсь быть понятым и не уклоняюсь от суда всех своих сограждан, хорошо бы, чтобы мои критики когда-нибудь охладили свой пыл или избрали более подходящий предмет для своих упражнений в красноречии. Пускай они сколько угодно проявляют свои познания в чем-нибудь другом, вместо того чтобы порицать тех, кто не прозябает в праздности. Если я достоин похвалы, то лишь за то, что стараюсь приложить все силы, ум и способности на пользу нашей семьи Альберти, и по-моему, лучше упражняться в сочинительстве, чем молчать, дабы избежать несправедливых наветов.

Поэтому, дорогой Франческо, как ты мог убедиться, я написал две книги, и в первой из них ты можешь прочитать о том, что старшие члены хорошо устроенной семьи должны бдительно и благоразумно надзирать за младшими, и как должны вести себя младшие, ты также узнаешь, с каким прилежанием отцам и матерям надлежит воспитывать детей, прививать им благонравие и добродетель. Во второй книге я рассмотрел, на что нужно обращать внимание, собираясь жениться, и рассказал о том, что касаемо до занятий юношества. Итак, мы позаботились о том, чтобы сделать свою семью многочисленной, и о том, чтобы ей сопутствовала удача; теперь, поскольку для правильного распоряжения богатствами необходима бережливость, в третьей книге тебе будет предложено описание отца семейства, о чем, я полагаю, тебе будет небезынтересно прочитать. Ты увидишь что ее стиль прост и безыскусен, и поймешь, что я попытался, насколько можно, подражать деликатному и утонченному греческому писателю Ксенофонту. Итак, ты, Франческо, который всегда любил меня и одобрял мои сочинения, прочитаешь о добронравном отце семейства и поймешь, как ему надлежит вести свои дела и хранить свое имущество. Ты убедишься, что я не столько рассчитываю воздать тебе должное за услуги, мне оказанные, посылая тебе эту книгу в знак и в залог нашей дружбы, сколько собираюсь еще увеличить свой долг перед тобой, потому что попрошу тебя взять на себя труд поправить меня, чтобы оставить очернителям меньше повода для обвинений в наш адрес. Читай мой труд, дражайший Франческо, и люби меня по-прежнему.

Книга третья о семье: О хозяйстве

LIBER TERTIUS FAMILIAE:

ECONOMICUS

Лионардо уже дал нам ответы на многие вопросы, которые _ я и Карло задали ему по поводу вышеописанных рассуждений, потому что мы не все поняли и не все как следует запомнили. Он также стал хвалить нас за старательность, с которой мы всю прошедшую ночь в сокращенном виде записывали все, что усвоили из его вчерашних речей. В это время к нам присоединился Джанноццо Альберти, человек достойный и всеми таковым признаваемый и почитаемый за свою великую человечность и безупречный нрав. Он пришел, чтобы увидеть Риччардо. Джанноццо поздоровался с нами и осведомился о самочувствии Лоренцо, а также о том, обрадовало ли его прибытие брата. Лионардо встретил его с глубоким уважением и сказал: «Джанноццо, я бы хотел, чтобы вы были здесь уже вчера вечером, когда здесь появился Риччардо».

ДЖАННОЦЦО. И я бы этого хотел, только узнал о его прибытии слишком поздно.