Книги о семье

ДЖАННОЦЦО. Это правда! Но все же, дорогой Лионардо, я припоминаю, что во Флоренции немало таких мест, да хотя бы и наши земли, земли мессера Бенедетто, мессера Чиприано, мессера Антонио и других Альберти не оставляют желать лучшего. Воздух там хрустальный, местность цветущая, все радует глаз, туманы редки, ветры щадящие, вода хорошая, климат здоровый и благоприятный. Но умолчим об этих поместьях, напоминающих больше роскошные дворцы и скорее похожих на замки, чем на виллы. Не будем сейчас говорить о великолепии рода Альберти, забудем об этих пышных и с избытком украшенных зданиях, проходя мимо которых и глядя на их новых владельцев многие вздыхают, вспоминая о старинной гордости и любезности наших Альберти. В общем, я постарался бы приобрести такое имение, о котором говорил мой дед Кароччо, внук правоведа мессера Якопо, и отец нашего дяди мессера и кавалера Якопо, у которого родился второй Кароччо Альберти: что имея щепотку соли, в нем можно прожить с семьей круглый год. Вот так я бы и выбирал усадьбу, исходя главным образом из того, чтобы она обеспечивала все необходимое для пропитания семьи, или если не все, то хотя бы самое нужнейшее: хлеб, вино. А по пути к этому имению или в окрестностях его я прикупил бы луг, чтобы направляясь туда или оттуда можно было замечать, чего там не хватает, и всегда ехал бы этой дорогой, осматривая поля и все владения. И хорошо бы иметь их все в одном месте или рядом, чтобы обозревать все чаще и без лишних хлопот.

ЛИОНАРДО. Это важно, потому что, пока вы будете наблюдать за работниками в одном месте, другие останутся без присмотра и перестанут стараться.

ДЖАННОЦЦО. Еще и для того, чтобы не иметь дела со множеством мужиков. Ты не поверишь, насколько зловредны эти пахари[60], с детства не отрывавшиеся от сохи. Все их мысли направлены на то, чтобы тебя обмануть; их самих никак не возможно провести; ошибаются они только в свою пользу и всячески стараются любым способом что-нибудь у тебя оттяпать. Крестьянин прежде всего захочет, чтобы ты купил ему быка, коз, хавронью, потом кобылу, потом еще овец; дальше он попросит у тебя в долг, чтобы отдать долги, приодеть жену, дать приданое дочери; наконец, ты должен будешь войти в расходы на поправку его хижины и на обновление утвари, но и это его не утешит; даже когда он выкачает у хозяина все его денежки, он и тогда будет стенать и жаловаться на свою бедность. Ему всегда будет чего-то недоставать, и все его разговоры клонятся к необходимости трат и выплат. Если урожай хороший, он оставит себе лучшие две трети. Если посевы побил град или пашни остались в этот год бесплодными по другой причине, ты получишь от мужика только подсчет его убытков и ущерба. И так всегда: из доходов он будет большую и лучшую долю удерживать за собой, а хлопоты и потери постарается переложить на своего компаньона.

ЛИОНАРДО. Тогда, наверное, лучше купить что-то на рынке, чем связываться с такой неприятной публикой.

ДЖАННОЦЦО. Да нет, дорогой Лионардо, чем больше ты имеешь дело с этими деревенщинами, тем легче тебе будет потом выносить своих сограждан, нравы которых не менее грубы и омерзительны. Крестьяне научат тебя щепетильности. Впрочем, если у тебя не будет слишком много работников, тебе не придется сильно раздражаться, а если ты будешь щепетильным в твоих делах, земледельцы не смогут тебя обманывать, и их проделки тебя только развеселят и станут поводом для насмешки.

ЛИОНАРДО. Ваше благоразумие мне очень по душе, Джанноццо, вы даже в мужланах находите какую-то пользу и умеете их оправдать.

ДЖАННОЦЦО. Ну конечно, дети мои, я так и поступаю. Но я подыскивал бы усадьбу в таком месте, где ни разливы рек, ни ливни не опасны, где не водятся воришки, и чтобы там был чистый воздух. Потому что частенько слышишь о таких имениях, которые сами по себе изобильны и плодородны, но там водится мелкая и невидимая мошкара; ты ее не замечаешь, но она залетает даже в легкие, там размножается и разъедает внутренности, и этим губит животных и многих людей.

ЛИОНАРДО. Я припоминаю, что читал об этом у древних.