Книги стихов

в материнском чреве заиграл.

Гнев Иосифа

И промолвил ангел: «Глянь, кому

угрожать готов ты кулаками:

ей подобна там за облаками

Божья рань, сменяющая тьму».

«Что же с ней?» – Иосиф проворчал.

Ангел крикнул: «Плотник, слеп ты, что ли?

Видишь, здесь начало всех начал,

явная примета Божьей воли.

Гвозди в доски кое-как вбивая,

требовать к ответу смеешь ты

Самого Творца, чья власть живая

даровала дереву цветы?»

Плотник понял. Плотник быстрым взглядом

ангела искал в своем углу;

вздрогнул, никого не видя рядом,

шапку снял. Потом запел хвалу.

Благовествование пастухам

Вы видите меня над окоемом,

вы, у костра собравшийся народ,

вы, звездочеты! В небе, вам знакомом,

я, новая звезда среди высот,

пылаю так, что для меня проемом

становится весь этот небосвод;

он тесен мне. Впустите же меня

в свою судьбу. О, как я одинока

в пустынных ваших душах, в дебрях рока,

но падает от моего огня

тень дерева, сулящего плоды,

а на земле пространство для звезды

невиданной. И вам не страшно? Свет

ненаступивших, но грядущих лет

на ваших лицах, искаженных мраком.

Произойдет под этим сильным знаком

столь многое; вам, верующим, вам,

немногословным, весть я передам,

чтоб высказался дождь, и летний зной,

и птичий лет, и ветер. Ваша суть

не может к жирной суете примкнуть,

отъевшаяся. Ни одной

не мучит вещи невозможный торг

у вас в груди. Как ангелом восторг,

так движет вами, не минуя уст,

земное, и, когда терновый куст

вдруг вспыхнул, чтобы вечность вместе с ним

заговорила, даже херувим

не удивит, невидимый, в полете,

вас, если посетит ваш дом родной;

склонитесь вы пред властью неземной,

и свой поклон земным вы назовете.

Вот после купины начало дня,

когда земная ширится граница,

и, девственное лоно сохраня,

Бог снизошел в него, а я родня

ее святыни, ваша проводница.

Рождение Христа

Не твоей ли верою сияли

небеса, как будто мир пылал?

В человека не через тебя ли

грозный Бог вселиться пожелал?

Думала ли ты, что так Он мал?

Но величье Божье даже в этом.

Что́ в сравненьи с Ним звезда вдали

со своей орбитою и светом?

Посмотри, властители земли

дивные подарки принесли

твоему Младенцу. Величайшим

остается даже в пеленах

Он в Своем покое глубочайшем

и в пространствах, и во временах.

Корабли качались на волнах,

амбру привозя и самоцветы;

пусть пьянящий душу аромат

и другие зыбкие предметы —

разве только вестники утрат,

убедишься вскоре Ты: Он рад.

Отдых во время бегства в Египет

Не решались дух перевести,

от детоубийства убегая,

и не замечали, как в пути

слава снизошла на них другая.

Вопреки убийственным химерам,

чья сопровождала их вражда,

ехали гонимые на сером

муле, устрашая города;

мимо храмов, где царила тьма,

шли они ничтожнее ничтожных,

но божеств ниспровергали ложных

и сводили идолов с ума.

Или перед ними всполошились

все, кто в злой отчаялись судьбе?

Шли они, самих себя страшились,

лишь Младенец верен был Себе.

Не позвал их в гости местный житель,

а в дороге зной был нестерпим;

сели отдохнуть они, и к ним

дерево склонилось, как служитель;

перед погребением чело

фараону до сих пор венчало

лиственное это опахало,

но, почуяв новое начало,

лишь для беглецов теперь цвело.

О свадьбе в Кане Галилейской

Как она в неведеньи могла

не гордиться Сыном, если даже

с первой стражи до четвертой стражи

ночь в Его присутствии светла?

Мудрецы тогда не для того ли

превратили в слух свои уста?

Он – безвестный вестник Божьей воли…

Ах! Она душой была проста

и, томясь, таила столько лет

радость, обретаемую в Сыне;

молча в дом входила, как поныне

шла за Ним, ликующая, вслед.

В доме был жених, была невеста,

а вина в кувшинах нет как нет;

одного Она просила жеста

у Него, но был суров ответ.

А потом Он даровал сосудам

то, о чем Его просила мать,

не подозревавшая, что чудом

жертву будут люди называть

скрытую; еще не наступило

то, что видел Он перед Собой,

но Она Его поторопила

суетной, слепой своей мольбой;

видела веселие на лицах

и не знала, что затаена

вместо прежних слез в ее глазницах

кровь, подобье этого вина.

Перед распятием

Когда предвидел Ты такой исход,

без женского Ты мог явиться лона;

спасителей, чья воля непреклонна,

из горных лучше добывать пород.

Скажи, зачем урон Ты мне нанес,

не пожалев Своей долины милой?

И всех и вся Ты превосходишь силой,

а я источник молока и слез.

Во мне Ты мною чудом обнаружен,

и плоть моя была Твоя броня;

когда Тебе был тигр свирепый нужен,

зачем средь женщин выбрал Ты меня?

Ты моему доверился старанью;

я соткала Тебе хитон без шва;

вся жизнь моя была подобной тканью.

Зачем она теперь не такова?

Pietá

Я вся беззвучный безымянный крик.

Я цепенею, как моя тоска,

камнем застыв.

Но знаю я, хоть я теперь жестка:

Ты был велик —

…Ты стал велик,

чтобы такую боль,

боль больше всей моей природы,

перенести.

На лоно снова Ты ко мне поник,

но я теперь Тебя родить

не в силах.

Утешение Марии воскресшим

Их тогдашнее чувство: не это ли тайна,

из всех тайн сладчайшая,

но все еще земная:

когда Он, еще бледный от могилы,

но уже с легкостью к Ней подошел:

воскресший всем телом.

О, к Ней сперва! Каково им в том несказанном

исцелении.