Книги Судей

Случилось так, что мебель для этой комнаты и гостиной прибыла в первом грузовике, и, проведя утро и начало дня – который выдался слишком дождливым, чтобы даже мечтать о прогулках, – в размышлениях о дальнейших действиях, мы сидели у книжного шкафа в комнате Хью, наслаждаясь отдыхом и сигаретами, восстанавливая силы после праведных трудов и ожидая приезда второго грузовика, который должен был доставить следующую порцию вещей со станции. Сидя там, мы оба услышали гудение электрического звонка на первом этаже, и, решив, что приехал второй грузовик, я подошел к окну, удивляясь, как это мы не заметили его приближения, в то время как Хью пошел открывать дверь. К своему удивлению, я увидел, что улица пуста. Вот и Хью вернулся из холла.

– Тогда что это был за звонок? – спросил он.

В ответ звонок снова зазвонил.

– Давай подойдем к коммутатору и посмотрим, – предложил я, и мы вместе спустились в кухонный коридор. Там был коммутатор, и лампочка комнаты, обозначенной «кабинет», еще слегка светилась.

– Но это же комната, где мы только что сидели, – сказал Хью. – Странно, не успели поставить, а звонки уже сломались.

Обстоятельство действительно показалось странным, но определенно несущественным, и никто из нас, насколько помню, не обратил на него внимания, потому что в тот момент мы безошибочно уловили урчание грузовика, и электрический звонок зазвенел снова, и на сей раз замигала лампочка, под которой висела табличка «входная дверь».

– Ну, хоть эта в порядке, – улыбнулся мой друг.

Разгрузка второго грузовика и расстановка мебели продолжалась до наступления темноты, а когда рабочие вернулись на пустом грузовике на станцию, мы с Хью работали еще час при электрическом свете. Потом мы вышли в дождливый вечер, заперли за собой дверь и, соскучившись по свежему воздуху, пусть и смешанному с потоками воды, отправились пройти милю или две, прежде чем вернуться в отель.

Наш обратный путь проходил мимо Красного дома (Хью настаивал на этом совершенно справедливом наименовании), и когда мы поравнялись с ним, следуя по противоположной стороне улицы, мой друг взмахнул тростью, указывая на свое приобретение.

– Смотри! – с гордостью сказал он. – Все это мое! Я сам себе завидую. Что… – Он резко остановился. – В моей комнате свет…

Там действительно горел свет. Шторы закрывали окна (я их задернул сам, чтобы оценить эффект), но там, где они неплотно прилегали друг к другу, между ними виднелась тонкая полоска света.

– Должно быть, мы забыли выключить свет, – сказал Хью. – Хорошо, что я заметил.

Другого объяснения не было, да оно и не требовалось. Но в глубине души я был уверен, что выключил свет. Выключатель был немного туговат; я мог поклясться, что помню, как брался за него.

* * *

На следующий день было сделано великое открытие. Мы с Хью исполняли мистический танец с книжным шкафом в его комнате, передвигая этого монстра на новое место (мы танцевали на неверных ногах, потому что шкаф оказался чертовски тяжелым). Когда мы поставили шкаф, его угол задел стену, отколов большой кусок штукатурки.

Я извинился, потому что это была моя вина, и, посмотрев на повреждение, увидел под штукатуркой нечто похожее на темное дерево. Возможное великолепие этого открытия заставило Хью простить меня; он и сам отколол еще кусок.

Догадка его подтвердилась. Под штукатуркой определенно скрывались дубовые панели, подобные панелям в гостиной. Это мгновенно сделало наши занятия более интересными.

Человек, работающий водопроводчиком, скорее всего, знал все о штукатурке, и Хью, вспомнив о лавочке, где можно было найти его, побежал справиться.

Вскоре он вернулся вместе с тихим и апатичным рабочим. Тот с некоторым удивлением объяснил, что месяцев шесть назад его наняли, чтобы положить штукатурку, которую теперь надо было снять.

Но речь шла об обычном деле, и рабочий пообещал, что если сейчас же приступит к делу, то закончит уже завтра. Это означало, что следовало сдвинуть на середину комнаты всю мебель, которую мы уже расставили по местам.

В этот и следующий день сохранялась отвратительная погода, и мы все время проводили в Красном доме, где уже стало многолюдно от работяг.

Штукатур, как и обещал, быстро закончил работу в кабинете; стены были почищены, старые дубовые панели открыты, а мебель возвращена на место. С приездом нескольких слуг дом стал вполне обитаем, и мы собирались на днях переселиться из отеля.

* * *

Тем вечером с наступлением сумерек я бродил по кабинету, любуясь восстановленными панелями, когда вновь заметил нечто очень любопытное. Во всем кабинете они были одинаково безупречными, за исключением одной – в середине стены напротив двери. В этом месте панели меньшего размера заменяли большие, и, присмотревшись, я увидел, что их контуры указывают на присутствие двери. Потом я понял, что моя догадка должна быть верной, потому что примерно в трех футах от пола на деревянной поверхности была маленькая круглая выемка, где, без сомнений, находилась ручка.