Книги Великой Альты

Но старая жрица уже не спала, когда они вошли, - две пожилые женщины суетились около нее, оправляя ей платье и расчесывая волосы, не без некоторого сопротивления с ее стороны.

- Оставьте меня, - приказала она, властно махнув рукой и показав голубой жреческий знак на ладони. - Я поговорю с этими тремя странницами наедине. Армина, посторожи у двери. Я не хочу, чтобы нас беспокоили. - Все три женщины тут же повиновались.

Когда резная дверь закрылась за ними, Мать Альта снова спрятала руки в темных рукавах и сказала так же мягко, как в прошлый раз:

- Садитесь, детки. Нам нужно поговорить. Я много думала над вашими невзгодами.

- Так ведь ты же спала, Мать, - сказала Пинта.

- А разве не сказано: "Сон распутывает все узелки"? Только не спрашивай, где это сказано, молодой Карум. Я забыла. Но что верно, то верно - мне лучше всего думается, когда позади моих незрячих глаз загораются краски. Все для меня становится яснее, как страннику на чужбине яснее представляется родной дом.

Все трое сели у ее ног.

- Подышим, считая до ста, - сказала Мать Альта, - а ты, Длинный Лук, следуй за нами, как можешь. Это старое альтианское упражнение - оно успокаивает ум и обостряет чувства, подготавливая нас для новой работы. Богиня улыбается, когда мы это делаем.

Как только они начали дышать, Дженна ощутила странную легкость, точно ее истинная суть освободилась из тела и воспарила над ним. Счет дошел до двадцати, до тридцати, и Дженна кружила по комнате жрицы, не двигаясь с места, разглядывая то, чего не заметила раньше: кровать с двумя подушками, большой платяной шкаф, украшенный знаками Богини, Книгу Света на подставке, с выпуклыми буквами, бросающими странные тени в меркнущем свете дня, и зеркало, покрытое красновато-коричневой тканью цвета засохшей крови. Считающие внизу дошли до семидесяти и восьмидесяти, и прозрачные пальцы Дженны вдруг проникли каждому в голову, туда, где под кожей и черепом бился пульс. При этом прикосновении - которого, видимо, не заметил никто, кроме нее - Дженна поочередно оказалась в каждом из присутствующих. Мать Альта была холодна, как колодец, и столь же темна. Армина вся сверкала и потрескивала, словно угли костра. Пинта, как вихрь, веяла то зноем, то холодом, меняясь постоянно. Карум... Она погружалась в него все глубже, минуя пазухи покоя и тревоги и ярого чуждого жара, угрожавшего ее поглотить. Она вырвалась, убежала и опять оказалась в воздухе, перед собственным шевелящим губами лицом. Это было самое странное - следить за ничего не ведающей собой, словно из зеркала...

Счет закончился, и Дженна открыла глаза, почти удивившись тому, что она снова здесь, в своем теле.

- Мать, - сказала она охрипшим, чуть слышным голосом, - со мной сейчас случилось странное. Я освободилась от тела и стала летать по комнате, ища что-то или кого-то.

- Ах, Джо-ан-энна, - медленно проговорила Мать Альта, - это пробуждение женственности, начало истинного двуединства - хотя ты слишком молода для этого, раз только что отправилась странствовать. Такое просветление случается в Сестринскую Ночь, когда душа после недолгих мечтаний находит зеркало и погружается в образ, ожидающий там. Свет призывает тень, и две половинки одного существа соединяются. Нашла ли ты зеркало, дитя?

- Оно... - Дженна оглядела комнату и увидела, что зеркало в самом деле завешено тканью. - Оно закрыто.

- Да, это странно, дитя мое, - странно, что это случилось с тобой в столь юном возрасте, при свете дня и при завешенном зеркале. - Жрица снова уронила подбородок на грудь и как будто задремала.

Армина встала и тихо вышла за дверь.

- Как это было, Дженна? - прошептала Пинта. - Ты испугалась? Или тебе было приятно?

Дженна хотела ответить, но Карум тронул ее за руку

- Мать просыпается.

Жрица открыла свои матовые глаза.

- Я не сплю - но видения посещают меня.

- Армина сказала, - зашептала Пинта на ухо Дженне, - что иногда она бывает не в себе. Может, и сейчас тоже?

- Тише! - прошипела Дженна.

- Сейчас я мыслю ясно, как никогда, милая Пинта, - сказала старушка. Помни, дитя: тот, кто лишен зрения, обладает необычайно острым слухом - так заведено в природе.

- Прости меня, Мать, - потупила голову Пинта. - Я не хотела...

Мать Альта, вынув руку из рукава, отмахнулась от ее извинений.

- Мы все должны подумать о том, что свело нас вместе.

- Мы вернулись сказать тебе, что Карума нужно увести отсюда. - сказала Пинта.

- Боюсь, что я опасен для вашего хейма. Мы видели всадников... - сказал Карум.

- Этого мало, чтобы сложить головоломку, - сказала Мать Альта. - В Игре чего-то не хватает - никак не могу вспомнить чего. - И она забормотала: Светлая сестра, темная сестраa, игла, ложка, нож, нитка...

Пинта пихнула Дженну локтем. Старушка вскинула голову.

- Поди ко мне, Пинта, и расскажи мне о себе. Не о том, что ты сделала, это я уже знаю. Расскажи, кто ты.

Пинта нехотя, подталкиваемая Дженной, подошла к жрице и опустилась на колени так, чтобы шестипалые руки могли коснулся ее головы.