Книжная дама из Беспокойного ручья

Я увидела несколько машин, проезжающих мимо нас, а за ними стоял занавес из высоких сооружений. Было настоящим чудом, что Лексингтон находился всего в сотне миль от дома, ведь такому роскошному городу, где жизнь била ключом, самое место далеко за океаном. Всюду ходили красиво разодетые люди, в перчатках и милых шляпках, над ними возвышались величественные здания, а от дорог доносился рев машин. На перекрестке водители кричали на пешеходов, мальчики размахивали газетами, в то время как остальная масса людей обивала свои стильные каблуки о залитые асфальтом улицы, обходя остановившиеся автомобили.

Я прикоснулась к воротнику поношенного клеенчатого плаща отца, отряхнула складки домашнего платья, взглянула на неотполированные ботинки на шнурках.

Док остановился, чтобы люди могли перейти дорогу. Некоторые взяли газеты у мальчика, и в тот момент меня удивило то, с какой легкостью они могут узнать новости, практически в любой момент.

И снова изумленная скоротечной жизнью я прижалась лицом к окну, наблюдая за тем, как люди торопливо шли по тротуарам, забегая в крупные и мелкие магазины, коих насчитывалось не мало, и выходили из других ничем не примечательных зданий.

О такой жизни можно было только прочитать в литературе. Мои голодные до новых впечатлений руки нервно бегали по стеклу, пытаясь прикоснуться к историям из этих книг.

– Ты на верном пути. Найди внизу ручку и поверни ее. Тогда опустится стекло.

Ушло много сил и времени, но мне все-таки удалось приспустить стеклянный занавес, и ноздри тут же вдохнули запах масла, бензина, асфальта и прочие неизвестные городские ароматы, благодаря которым чувствовался особый дух, присущий этому месту, а аккомпанементом всему этому служило необычное жужжание – самый настоящий городской гимн.

От копоти, масла, дыма и мелких камушков у меня защипало в носу и стали слезиться глаза.

Мимо нас промчалась машина и громко посигналила. Стало немного страшно. Другой водитель прогудел ей в ответ, затем подхватил третий, четвертый и так далее. Отовсюду слышались крики, звуки отбойных молотков, музыка и громкие приветствия.

– Так много звуков. Как вообще люди это терпят? – интересовалась я с прижатыми к ушам ладонями, поворачивая голову к источникам шума.

Док засмеялся, прибавил скорость и через некоторое время свернул на тихую усаженную деревьями улочку, ведущую к больнице святого Иосифа Обручника. Широкое краснокирпичное здание в пять этажей тянулось вверх к полуденному небу.

Доктор заглушил мотор, вышел из машины и, вальяжно подойдя к пассажирскому месту, открыл мне дверь. От удивления я, разинув рот, смотрела на это огромное сооружение, подъезд которого был обильно забетонирован и украшен высокими колоннами. Сверху висел длинный металлический балкон. О подобных роскошных местах можно было узнать только из журналов.

– Пойдем, – зазывал внутрь Док. Он достал с заднего сиденья медицинский саквояж и проводил меня по широким ступенькам к громадным деревянным дверям.

Внутри нас встретила женщина в темном платье и странной белой шляпке. Док назвал ее сестрой и, наклонившись, обратился ко мне:

– Здесь нечего бояться, Василек. Это католическая больница. Лучшая во всем городе. А эта девушка – монашка.

Меня больше интересовало шикарное фойе, необъятные просторы помещения и массивная мебель, разбросанная по всему вычищенному до блеска коридору. Это больше походило на бетонный лес с множеством тропинок и мраморных катакомб.

Я ощутила на себе взгляд монахини и, повернувшись, заметила, как она внимательно рассматривает меня через очки. Мне захотелось ответить ей тем же. Еще не доводилось встречать таких людей в Беспокойном ручье или его окрестностях, но о доброте священнослужителей писали в журналах «Ридерз Дайджест» и «Нэшнл Джиографик».

– Добрый день, сестра. Мы сами справимся, – поздоровался Док, затем взял меня за руку и повел к пустому белому извилистому коридору, ведущему к другим таким же переходам, которые освещали электрические лампочки. Несколько раз я останавливалась, выпучив глаза на это светящееся чудо, прислушиваясь к его жужжанию. В такие моменты доктор торопился, подталкивая меня вперед.

Он остановился, чтобы открыть огромную железную дверь и пройти по лестнице к другому входу, за которым скрывался очередной бесконечный коридор. Наконец мы оказались у большой арки. Для заблудившихся посетителей на уровне глаз специально висела металлическая вывеска: ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЕРНЫХ.

Мимо нас промчалась негритянка с капризным ребенком, вслед за ней шла монашка с младенцем. Маленький мальчик выглянул из-за угла и тут же исчез.

– Вот и пришли, – сказал немного запыхавшийся Док. Справа от нас я заметила дверь с табличкой: ВРАЧ.

Сердце забилось сильнее, стало труднее дышать, будто на шею накинули хомут.