Книжная лавка

– А вот и нет, – говорю я с легкой иронией, вспоминая про магазин «У сестер» и опустевшую Перл-стрит. – Трамвайные линии давно убрали. Теперь ты бы ремонтировал автобусы.

Ларс фыркает:

– Да, наверное. Так что мне очень повезло, когда Линнея встретила Стивена. А еще больше мне повезло, когда в моей жизни появилась ты, Катарина.

– Повезло, – тихо повторяю я. – Да, во многом нам действительно повезло.

В глазах Ларса стоит печаль.

– Знаю, тебе сейчас так не кажется. После того, что случилось осенью, трудно представить, что жизнь снова наладится.

Что же случилось осенью? Я молча жду.

– Я всегда буду рядом. – Ларс стискивает мою руку. – Я знаю, как это страшно – потерять родтелей.

Потерять… О чем он?!

Яростно трясу головой, пытаясь проснуться.

Я сижу на диване, раскачиваюсь из стороны в сторону и рыдаю. Ларс обнимает меня за плечи, дает платок, прижимается щекой к моей щеке.

– Не могу больше! – Я зажмуриваюсь. – Хочу домой.

– Катарина, ты дома. Это наш дом.

– Нет! – Мотаю головой. – Ты ничего не понимаешь. Мне здесь не место. Это все мои фантазии, а я хочу вернуться домой!

Встаю и начинаю метаться по гостиной. Левый каблук застревает в ярко-голубом ковролине. Я выдергиваю его и рассеянно думаю, что, наверное, нужно сменить набойку. А то так и упасть недолго. Боже, какая нелепая мысль.

Ларс тоже поднимается и хочет обнять меня, но я отталкиваю его руки.

– Ты очень добрый человек. Не просто добрый… ты идеальный, мужчина моей мечты. – Я смеюсь, хотя во рту стоит горечь. – Сказочный принц. Только это все выдумка. Мои фантазии. А в реальном мире мои родители живы. Понимаешь? Они не умерли! И я хочу вернуться к ним!

– Мам? – доносится тихий голосок с лестницы. – Мам, что случилось?

Ларс быстро подбегает к ступенькам.

– Все нормально, малыш. Иди спать.

– Мама плачет, – говорит Митч. Несмотря ни на что, мое сердце переполняется нежностью к этому удивительному, хотя и ненастоящему ребенку. – Мама, с тобой все хорошо?

Утираю слезы и, пошатываясь, подхожу к лестнице. Останавливаюсь у первой ступеньки и смотрю вверх на сына – взъерошенные кудряшки, мягкая зеленая пижама.

– Все хорошо, солнышко, – выдавливаю я. – Просто мне сегодня грустно.

– Из-за бабушки с дедушкой?

Из моей груди вырывается сдавленный стон. Митч слетает вниз по лестнице и обхватывает меня за талию. Наклоняюсь к нему, прижимаю к себе изо всех сил. Ларс молча стоит рядом.

– Я… я не думала, что они уйдут так рано, – шепчу я мальчику.

Он обнимает меня еще крепче.

– Знаю, мам. Тебе сейчас ужасно грустно, хотя ты совсем большая. – Митч уже хлюпает носом.

Киваю, задевая щекой его кудряшки.

– Да. Хотя я и большая.

Закрываю глаза и жду. Сейчас я должна проснуться дома. Конец истории, я поняла и приняла то, что до меня хотели донести. Я приняла этот ужас, который обрушился на меня во сне, и я веду себя как взрослый человек и делаю то, что нужно, играю по правилам. Неужели после этого я не должна очутиться в своей комнате?

Но я остаюсь на прежнем месте. Прижимаю к себе сына. Спустя пару мгновений все-таки отпускаю его.

– Давай-ка я тебя уложу. – Ларс берет Митча за руку и поворачивается ко мне. – Присядь, Катарина. Постарайся успокоиться, я сейчас вернусь.

Но я его не слушаю. Выхожу в коридор и замираю перед фотографией, с которой на меня смотрят молодые родители.

– Ей было двадцать, – хрипло говорю я, когда Ларс возвращается. – Мама родила меня в двадцать. Папе было двадцать два. Сейчас ей пятьдесят восемь, ему недавно исполнилось шестьдесят. Я знаю, что они когда-нибудь умрут. Все теряют родителей. Но только не сейчас. Не так рано.

– Катарина…

– Не называй меня так! – Я резко оборачиваюсь к Ларсу. – Меня зовут Китти, а не Катарина. Меня зовут Китти Миллер, и я старая дева. У нас с подругой своя книжная лавка, я веду простую и незатейливую жизнь. Никаких сюрпризов. У меня совсем другая жизнь, понимаешь?!

– Хорошо. – Он осторожно кладет руку мне на плечо и ведет меня в гостиную. – Давай присядем.

Мы возвращаемся к дивану, и Ларс мягко меня усаживает. Потом садится рядом.

– Расскажи, что с ними произошло.

– Катарина… – В глазах Ларса глубокая тоска.

– Ну уж нет! – Я выпрямляюсь, твердо решив идти до конца. – Расскажи. Ты думаешь, я все знаю? Ничего я не знаю! Ровным счетом ничего! Расскажи мне.

Он глубоко вздыхает и делает глоток виски.

– Они летели домой. Возвращались из долгого путешествия на Гавайи, праздновали там сороковую годовщину свадьбы. Началась буря, и… – Ларс снова вздыхает. – Самолет потерпел крушение над Тихим океаном, Катарина. Никто не выжил.

Качаю головой:

– Неправда. Они были на Гавайях, но вернулись домой живыми и невредимыми. Самолет не разбился. Не было никакой катастрофы.

Он не отвечает. Ждет чего-то.

– Когда это случилось? Назови дату.

Ларс хмурится:

– В среду. Как раз на Хэллоуин. Они вылетели тридцатого числа, в ночь со вторника на среду. Рейс из Гонолулу должен был прибыть в Лос-Анджелес утром, потом их ждал перелет до Денвера. Они планировали вернуться тридцать первого.

– Все ясно. – Я подскакиваю с дивана. – Они вернулись после Хэллоуина. Я отчетливо помню, они вернулись на день позже!