Книжник

Идти вызвался Тимофей. Возложив на него руки, мы с благословением отослали его, горящего желанием защитить Павла и подробнее разъяснить суть обетования о возвращении

Христа. Признаюсь, я боялся, что природная застенчивость молодого человека может

помешать ему успешно исполнить поручение. Павел же опасался за его жизнь. Мы оба

непрестанно молились.

Для нас это было нелегкое время.

Здоровье Павла снова ухудшилось, и он впал в глубокую тоску.

— Боюсь, как бы все наши труды не пошли прахом.

Мы ничего не могли поделать — оставалось только молиться и уповать на Господа.

Ожидание оказалось для нашей веры более тяжким испытанием, чем побои и темница!

Но Бог был верен!

Тимофей вернулся весьма воодушевленный и принес хорошие вести. Возрадовавшись, мы втроем возвратились в Коринф, наша вера и силы были обновлены. Однако, воспрянув

было духом, спустя несколько недель мы получим новый удар: коринфские иудеи упорно не

верили ни одному слову, сказанному Павлом или мной. Сколько бы мы ни приводили

доказательств из Писания, они оставались в ожесточении сердца и не принимали Христа. В

последнее появление Павла в синагоге разразилась настоящая буря, его ненавистники

открыто бросали ему в лицо проклятия и оскорбления в адрес Иисуса.

— Ваша кровь — на ваших головах! — воскликнул Павел и покинул синагогу. Выйдя

из нее, он торжественно отряс одежды. — Отрясаю прах этого места от ног своих! — Он

воздел руки к небу. — Ты, ты и ты! — Он указал на некоторых. — Моя совесть чиста. Вы

сами повинны в своей погибели, ибо отвергли Господа Иисуса Христа. Я ухожу

проповедовать язычникам!

Волнения в округе не утихли ни в этот день, ни в последующие.

Может, Павел и заявил во всеуслышание, что предает их гневу Божьему, но в душе он

не оставлял надежды на лучший исход. Сейчас мне смешно, потому что Павел перебрался к

Титу Юсту, верующему из язычников. А Тит жил как раз напротив синагоги!

Ни дня не проходило, чтобы иудеи не видели, как Павел принимает у себя посетителей.

Крисп, один из их старейшин, пошел поговорить с ним. И таким образом, не стесняемый

давлением и ревностью прочих, обратился к Христу. Вскоре Крисп привел всех своих

домашних послушать об Иисусе. Недруги наши скрежетали зубами и шипели на

приходящих. Иудеи с язычниками под одной крышей вместе преломляют хлеб? Божий

Мессия для всех людей? Ожесточенные сердца отказывались этому верить.

На Павла постоянно сыпались угрозы, как и на меня, Тимофея и прочих его друзей. Но

ему доставалось больше всех. Он начал бояться. Я убежден, что страх был результатом

физического истощения. Павел трудился, не покладая рук, с раннего утра до поздней ночи.

Даже человек его невероятной выносливости нуждается в отдыхе. Я точно нуждался. Но

Павел чувствовал, что не может себе позволить не проповедовать, не дать ответа на каждый

вопрос, сопроводив его убедительными доказательствами. Он изливал свою жизнь на алтарь, как жертву перед Господом. В свободное от проповеди время он корпел над имеющимися у

нас свитками, приготовляясь к новой битве. Допоздна диктовал письма.

Усталого человека легче поколебать.

— Мне страшно, — признался он мне как-то вечером. — Одно дело, когда нападают на

меня, но мои друзья… — Глаза его налились слезами. — Я боюсь думать, на что еще

способны пойти мои враги, Сила, и кому они могут причинить вред из-за моих речей.

63

Я понимал, что Павел страшится за Тимофея — и не без причины. Но ведь Тимофей

пылал такой же страстью к Христу, как и он сам. Этот юноша принес свою жизнь на алтарь

Господа.

— Ты должен делать то, к чему Бог призывает тебя, Павел. Что бы это ни было. Если

Господь велит тебе говорить, ты знаешь, что имеешь благословение Тимофея. Равно, как и

мое.

Тит Юст сомневался, стоит ли Павлу продолжать.

— Ему есть чего бояться, Сила. — Тит рассказал мне, что Павлу угрожают всякий раз, когда он выходит из дома. Днем раньше, на площади, ревнители иудейства приперли Павла к

стене и обещали убить, если он не замолчит. Когда я прямо спросил об этом Павла, он

признался, что так и было .

— Пожалуй, нам опять пора двигаться дальше. Мы посеяли семя. Бог будет поливать

его, и оно возрастет.

Павел улыбнулся безрадостной улыбкой.

— Куда бы мы ни пошли, везде будет одно и то же, Сила. Тебе это известно не хуже

меня.

Всюду Павла подстерегали опасности — как когда-то Иисуса.

Сколько раз приходилось мне видеть, как Благую весть встречают гневом или

насмешками! Большинство людей не хочет и слышать об истине, не говоря уже о том, чтобы

последовать ей. Принять дар Христов означает признать, что все, на чем мы строили свою

жизнь до сих пор, не имеет никакой ценности. Предаться силе, большей, чем наше «я».

И немногие готовы полностью отдаться чему либо, кроме собственных похотей. Мы

цепляемся за свое тщеславие и продолжаем упорно искать собственный путь, тогда как путь

есть только один.

Я восхвалял Бога всякий раз, видя, как в чьих-то глазах загорается свет истины, как

рассеивается пелена дьявольской лжи, и каменное сердце начинает биться новой жизнью.