Книжные магазины

Почти полвека спустя указ остается в силе с одной-единственной поправкой, внесенной в 1930 году (указ от 7 сентября), согласно которой дата, изначально назначенная на 7 октября (за два дня до той, что можно прочесть в свидетельстве о крещении Сервантеса), переносится на 23 апреля, достоверную дату его смерти. Из-за этих соображений исторической точности в Барселоне День книги совпадает с Днем святого Георгия. Обратив на это внимание, Густаво Хили заметил Клавелю: «Неважно. Розы святого Георгия будут цвести всегда. А вот память о Сервантесе мы рискуем потерять». Прошедшие годы показали, что сочетание двух этих дат в барселонском праздничном календаре оказалось удачным. Город графов, безусловно, опережает всю Испанию по масштабу и укорененности Дня книги.

В 1930 году издатели стали выпускать новые книги на каталонском языке ко Дню святого Георгия (Сант-Жорди), и общественность начала проникаться этим праздником, в то время как в Мадриде предпринимались первые шаги для организации собственной Книжной ярмарки в другое время. В остальных частях страны День Сервантеса тоже постепенно приходил в забвение. Гражданская война парализовала издательское дело, а франкизм запретил каталонский язык и уничтожил книжные палаты, объединив их воедино в рамках Национального института испанской книги. Лишь в пятидесятые годы День книги в Каталонии снова обрел значимость. В 1963 году с официальным заявлением выступил Мануэль Фрага Ирибарне, министр информации и туризма, который настаивал на необходимости поощрять литературу на каталонском языке [sic!]. На обложке La Vanguardia Española от 23 апреля 1977 года (15 песет), рядом с фотографией запруженной людьми улицы, были напечатаны на каталонском стихи Жозепа Марии де Сагарры: «La rosa li ha donat gaudis i penes / i ell se l’estima fins qui sap a on; / i amb ella té més sang a dins les venes / per poder vèncer tots els dracs del mо́n»[109]. С 1964 года, благодаря Первому латиноамериканскому съезду книжных ассоциаций и палат, 23 апреля стало Днем книги во всех испано– и португалоязычных странах, а с 1996 года это еще и Всемирный день книги и авторского права. Возможно, потому, что 23 апреля скончались не только Сервантес и Шекспир, но и другие писатели с мировым именем, такие как Гарсиласо де ла Вега, Эухенио Ноэль, Жюль Барбе д’Орвильи и Тереса де ла Парра.

Мне очень нравится заходить в мои любимые книжные в дни, предшествующие Сант-Жорди, и бездумно делать покупки, а во время диады[110] просто гулять и наблюдать, «как хороший бездельник, утонченный бродяга и лодырь или транжира времени и заядлый путешественник», выражаясь словами Вальзера. Как и все писатели и издатели, так себя называющие, я использую эти блуждания и любую другую возможность для того, чтобы проверить, выставлены или нет мои книги, и чтобы правильно расположить их на полках моих повседневных книжных. И в тех, которые к их числу не относятся. Вплоть до книжного отдела El Corte Inglés. Вплоть до третьего этажа Fnac в самом центре города, где мне приходит голову, что многие из этих молодых сотрудников, бакалавров, магистров и кандидатов филологических наук были бы великими продавцами книг в другом мире, без сомнения лучшем. Или что они, быть может, уже ими являются в этом, – хотя он и переживает кризис, но другого у нас нет.

Магазины Fnac, Corte Inglés и Casa del Libro, где книги Мануэля Виласа продают только в неврологическом центре Города Виласа.

Мануэль Вилас. «Великий Вилас»

14. Эпилог: виртуальные книжные

Никто, даже восьмидесятидевятилетний владелец, третье поколение, г-н Л. – никто не знает настоящих масштабов книжного.

Ло Чжи Чжэн. «Книжный во сне»