Книжные магазины

Так говорит Гарсия Маркес в «Жить, чтобы рассказывать о жизни» об этих двух книжных, одного из которых он не видел, а второй мог посещать; оба они слились воедино в виртуальности его шедевра. В сети я не нашел ни единой фотографии Ramо́n Viñas & Co. или Librería Mundo (лавки «Мундо») и теперь понимаю, что этой книге задавали ритм поиски, которые велись в материале письменном и в имматериальности экрана, – этакий синтаксис ухода и возвращения, последовательный и прерывистый, как сама жизнь. Какое удовольствие получал бы Монтень от заблуждений поисковиков, от их способности порождать ассоциации, связи, плодотворные заблуждения, аналогии. Сколько бы узнал из них его последователь Альфонсо Рейес, о котором рассказчик первой части «Диких сыщиков» говорит: «Рейес мог бы быть моим убежищем. Читая только его или тех, кого он любил, можно было бы быть бесконечно счастливым». В «Книгах и книготорговцах античности» мексиканский мудрец отмечал:

Пергамент был долговечнее и дешевле папируса, но он не был легко воспринят в книжной торговле. <…> Все античное производство книг предпочитало эту легкую и элегантную форму, а увесистость и грубость пергамента вызывали некое неприятие. Гален, великий врач II века н. э., полагал исходя из гигиенических соображений, что из-за своего блеска пергамент вредит глазам и утомляет их больше, чем матовый и мягкий папирус, не отражающий света. Юрист Ульпиан (скончавшийся в 229 году н. э.) рассматривал как юридическую проблему вопрос о том, следовало ли считать книгами кодексы из тонкого или обыкновенного пергамента, указывавшиеся в завещаниях, – этот вопрос даже не возникал, когда речь шла о папирусах.

Почти два тысячелетия спустя медленный переход от бумажного чтения к чтению цифровому вновь делает актуальными эти периодически возникающие споры. Теперь мы задаемся вопросом, являются ли экран и излучаемый им свет более вредными для зрения, чем электронные чернила. Или должен ли предусматривать закон, чтобы после смерти человека его наследники получали наряду с книгами и виниловыми пластинками, компакт-дисками и жесткими дисками песни и тексты, купленные их родителями вне прямой связи с материальными носителями. Или вредны ли телевидение или видеоигры для детского и подросткового воображения, потому что они стимулируют его рефлексы, но угнетают умственную деятельность и прививают жестокость. Как писал Роже Шартье в «Писать и стирать. Письменная культура и литература в XI–XVIII веках», в Кастилии времен Золотого века было дано определение опасности, которую представляет собой художественная литература для читателя, причем главным литературным выражением этого социального страха был «Дон Кихот»: «В XVIII веке дискурс приобретает медицинские черты и выстраивает патологию избыточного чтения, которое рассматривается как индивидуальное заболевание или коллективная эпидемия». В ту эпоху недуг связывался как с возбужденным воображением, так и с телесной неподвижностью: угроза носит как умственный, так и физиологический характер. Придерживаясь этой линии, Шартье исследует дебаты, разгоревшиеся в XVIII веке вокруг традиционного чтения, прозванного интенсивным, и чтения современного, которое определяется как экстенсивное: