Книжные магазины

Таким образом, и по сей день главной целью спектакля остается превратить всех стукачей в революционеров, а всех революционеров – в агентов охранки.

Ги Дебор. «Комментарии к “Обществу спектакля”»

[90]

В Венеции я тоже чувствовал, что приближается конец одного из многих миров, называемых нами миром. Дело было в начале декабря, и волны прилива каждый день превращали площадь Святого Марка в озеро, опоясанное сдвоенными колоннами, в лагуну, по которой бродили туристы в резиновых сапогах, а ножки металлических столиков, отражаясь в воде, казались ногами цапель. Это был подходящий момент, чтобы заглянуть в магазин Acqua Alta, стараниями Луиджи Фриццо ставший одним из самых фотографируемых книжных мира: с длинной гондолой в центре, множеством букинистических изданий и боковым помещением, которое затопляется несколько раз в году. Настеленные доски позволили мне сфотографировать этот пол, затопленный приливом, часть дрейфующего города. С лестницы из книг, сооруженной Фриццо на террасе, передо мной открылся панорамный вид на канал. Acqua Alta – не просто книжный: это открытки и плакаты; это компания котов; это склад лодок и ванн, набитых книгами и журналами; это место, где можно поболтать с дружелюбными венецианцами, приходящими сюда ради общения с туристами; это – наконец и в первую очередь – туристическая достопримечательность. Вывеска на двери приветствует тебя в «most beautiful Bookshop in the World»[91]. Когда ты выходишь, перед глазами у тебя стоят фотографии и ты покупаешь книгу, календарь, открытку, может быть, какую-нибудь историю города или путевые записки его знаменитых гостей, тем самым оплачивая входной билет в музей.

Есть много красивых традиционных книжных, не попавших в туристические маршруты или устоявших перед сладкоголосыми сиренами туризма. Например, у лондонского John Sandoe Books есть все, чего может пожелать любитель фотографии: его фасад объединяет три здания XVIII века в единый живописный ансамбль с витринами темного дерева, стекла которых отражают облака. Его трехуровневый интерьер, где на столах и в выдвижных стеллажах расположены двадцать тысяч томов, а на поэтический и детский чердак ведут лестницы, полон уголков, идеально подходящих для того, чтобы твоя фотокамера изрешетила их своими мегапикселями. Но у этого необыкновенного пространства есть душа. Я понял это лишь тогда, когда собрался уходить, пролистав множество книг и не решившись купить ни одну из них. По своему обыкновению я спросил на кассе, есть ли у них что-нибудь об истории этого книжного. Тогда Джонни де Фальбе – как я унал позднее, он работает там с 1986 года и, кроме того, пишет романы – начал творить волшебство. В качестве приманки он подарил мне прекрасно изданный буклет – «The Sandoe Bag. Альманах к 50-летнему юбилею». Пролистав его, я обратил внимание на книжечку за его спиной, не замеченную прежде, – «Протоколы букинистических магазинов» Дэвида Мейсона, ее я купил за пять фунтов. Мы заговорили о ее авторе, канадском книготорговце, и вдруг де Фальбе, как всякий уважающий себя волшебник, исчез и вновь появился, держа в руках «Переплетчик Папы» – только что привезенные из Онтарио воспоминания Мейсона. В них он рассказывает, что, перед тем как стать одним из великих книготорговцев Северной Америки, он жил в гостинице Beat, а в соседней комнате остервенело стучал по клавишам печатной машинки Берроуз, так что Мейсон неоднократно искал прибежище в Shakespeare and Company Уитмена. Когда он вернулся в Канаду, в его душе зародилось желание стать книготорговцем. Какой-нибудь час назад я и не подозревал, что хочу приобрести эту книгу, а теперь охотно купил ее за двадцать пять фунтов. А из Acqua Alta я, напротив, вышел без покупок.