Книжный домик в Тоскане

В эти дни я перечитывала «Дверь» Магды Сабо, безусловно, входящую в пять самых прекрасных книг из моей субъективной классификации книг, обязательных к прочтению. Правда, обложка, мне кажется, не очень совпадает в своей геометрической холодности с мощью рассказанной истории.

В книге друг другу противостоят две женщины. Одна из них Магда, то есть она сама, великая венгерская писательница, а другая Эмеренц – женщина, которая помогает ей по хозяйству. Твердость Эмеренц так же незыблема, как и упорство Магды. Эмеренц – один из наиболее замысловатых литературных героев, когда-либо существовавших. «Существовать» – вот точное слово, потому что обе они очень достоверны, как достоверна и их история. Перехожу к сути. День, когда писательница должна отправиться в Грецию, чтобы ей там вручили важную премию и чтобы представить Венгрию на писательском конгрессе, – это еще и день, когда она решает выбить дверь дома, в котором вот уже как месяц заперлась Эмеренц. Точнее, с того самого дня, когда она почувствовала появление болей, способных помешать ей быть такой, какой она была всегда: той, что работала за шестерых. Она не намерена демонстрировать миру свою теперешнюю слабость. Но из ее квартиры раздается невыносимый запах. Нужно что-то сделать. Единственный человек, кто может уговорить ее открыть, это именно Магда, но только если она будет одна и придет в тайне от всех. И она в самом деле говорит Эмеренц, что одна, умолчав о целой группе приведенных с собой врачей и работников санитарной службы. И после того как она уговаривает наконец Эмеренц открыть дверь, то, даже не заходя к ней, садится в машину, чтобы ехать в аэропорт. Абсолютное предательство.

В октябре 1998 года я ездила в Палермо, где мне вручили премию «Монделло» за первое сочинение (Opera Prima). О том, что я ее получила, я узнала из звонка Ванни Шайвиллера, который выдернул меня из постели в половине восьмого утра. Слова Шайвиллера, издателя Эзры Паунда и Монтале, были полны энтузиазма, мне же просто не верилось. В других номинациях победителями были Хавьер Мариас, Карло Гинзбург, Филипп Жакоте и Пьетро Маркезани, переводчик Виславы Шимборской. Я стала на этой премии своей, и меня приглашали в Палермо и на последующие церемонии.

В октябре 2015 года появилась она. Магда Сабо. Изящная маленькая женщина с кошачьими глазами. Несмотря на свой возраст, она приехала одна, но сразу же стало видно, как она устала. В субботу утром проходила пресс-конференция. Говорила она, все время она – ее речь лилась потоком. Она рассказывала об Эмеренц, о чувстве вины, о том, что она предала ее доверие. Просто невероятно, чтобы такая совершенная книга, будто сплетенная как чудесное кружево, была плодом такой жгучей боли.

После пресс-конференции Магда исчезла. Какое-то шестое чувство подсказало мне, что происходит. Я позвонила на ресепшен и попросила их встретиться с нами у ее комнаты и попытаться найти способ, чтобы она вышла. Церемония должна была вот-вот начаться. Но все бесполезно, дверь не открылась.

Она заперлась, как Эмеренц, и забаррикадировала чемоданами дверь. Приехали пожарные и скорая помощь: она была как будто в обмороке. И никого не было, чтобы позаботиться о ней, – одна я.

В больнице ее старались утешить соседки по палате, обращаясь к ней на чистейшем палермитанском диалекте. Ей удалось вспомнить и дать мне номер одного ее родственника, который очень обрадовался прокатиться на самолете, оплаченном кем-то другим, и прилететь к нам. Я помню его усы и поллитровки пива. Тем временем появился диагноз: транзиторная ишемия, спутанность сознания, вызванная усталостью и возрастом.

«– Эмеренц, – снова начала я, – а если бы случилось наоборот, вы бы допустили, чтобы я умерла?

– Конечно, – сухо ответила она».

Магда Сабо после той встречи в Палермо прожила еще два года, до 19 ноября 2007 года. Я продолжала справляться о ней у племянника с усами. А по ее книге тем временем был снят фильм с Хелен Миррен в роли Эмеренц.

Читаю в Сети комментарии, утверждающие, что «Дверь» не автобиографический роман. Это правда, это нечто большее, это роман-искупление. Как прекрасен момент, когда Магда идет в больницу навестить Эмеренц и обманывает ее, говоря ей все те вещи, что ей хотелось бы слышать: что коты все дома, что в дом никто не заходил, что дверь повесил на место ее муж, что никто ничего не знает и никто не видел никаких экскрементов, тараканов, протухшей еды. Но это ни к чему не приводит, Эмеренц даже не поворачивается, чтобы взглянуть на нее. Магда в отчаянии уже готова уйти, и в то время, как она поднимается и идет к выходу, она слышит едва различимый шепот: «Магдушка, дорогая моя маленькая Магда»[76]. В этот момент я плакала так же, как и когда держала ее за руку в больнице.

* * *

Сегодняшние заказы: «Вечерний свет» Эдны О’Брайен, «Алиса в Стране чудес» с иллюстрациями Ребекки Дотремер, «Алиса в Стране чудес» с иллюстрациями Хелен Оксенбери, «Кроха» Эдварда Кэри.

9 апреля