Книжный домик в Тоскане

Тем временем наша любовь находила себе более близкие предметы для обожания. Была еще другая Анна, первая моя задушевная подруга, с которой я делилась своими воздыханиями по поводу университетских преподавателей и актеров из фотороманов[78], типа Франко Гаспарри. Пару лет мы вели с ней переписку, это были мои первые годы, проведенные во Флоренции. Но мало-помалу в своих письмах я начинала говорить о Пазолини, о феминизме, о Гуччини – и наши дороги разошлись. Анна работала с людскими проблемами: она занималась театром, превращая отклонение во вдохновение, и ей для этого не нужен Пазолини.

Мы здесь мало что знаем о будущем, и кто знает, увижу ли я вновь свой сад, заполненный читателями всех возрастов? Кто знает, будем ли мы меньше умирать и больше выздоравливать? Подействуют ли прививки?

А Натали по-прежнему так и не отвечает на мои мейлы. Зато пришли новые восхитительные тетрадки от «Элинор Марианны»: с пионами. Нужно украшать обложки цветами. И в такое время, как сегодня, и всегда.

* * *

Сегодняшние заказы: «Да пребудет с тобой красота» Антонии Арслан, «Вода в озере не бывает пресной» Джулии Каминито, «Цветы» Виты Сэквилл-Уэст, «Чужое счастье» Кармен Пеллегрино.

13 апреля

Натали ответила, что в Израиле праздник и что мы поговорим о гольфах в понедельник. Тем временем мы с Барбарой (которая с Даниэле) выложили на сайт новые книги и аксессуары, связанные с Джейн Остин, «Алисой в Стране чудес», «Гарри Поттером» и Эмили Дикинсон. Кроме того, пришел еще шезлонг с Фридой Кало: очень красивая ткань с типичными ее цветами взрывных, ярких оттенков и ее лицом, ставшим уже поп-иконой.

Я также заказала новые книги – новые для меня. Мне хватило просто открыть «Историю дождя» Нейла Уильямса, чтобы погрузиться в нее с головой: «Чем дольше мой отец жил на этом свете, тем больше убеждался, что на смену этому миру должен прийти какой-то другой»[79].

Мысль о том, что непременно должна быть «вторая редакция Сотворения мира», обладает неописуемой притягательностью, потому что это логичная мысль, которая даже не должна обсуждаться. Если Бог допустил какие-то ошибки, то пусть их исправляет. Всем дается вторая возможность, так что уж тогда говорить о нем, изобретателе возможностей. Ему следовало бы поработать над болью, сохранив гипотетическое представление о боли, но боли как камне, о который ты споткнулся, как памяти о том, что было и чего больше не будет. Вот что будет завоеванием человечества: боль как память о боли. Если бы оказалась возможной вторая редакция Сотворения мира, то, дорогой Иисус, не мог бы ты сказать своему папе, чтобы он принял к сведению эту поправку.

В детстве я говорила с Иисусом каждый вечер, как если бы он был моим товарищем по играм и шалостям, за которые нам нужно попросить прощения. «Пожалуйста, скажи ты своему папе, что я больше не буду». Да и потом, кто знает, за что мне надо было просить прощения? Наверное, я не должна была быть невестой Йохана Кройфа, не должна была нарушать мир с Альдой, не должна была совершать нечистых поступков? Вот эту последнюю вещь я предпочитала произносить очень быстро, но все-таки говорить, потому что она представляла собой уже готовую упаковку, внутри которой скрывалась целая куча вещей, и таким образом мне не приходилось все их называть отдельно. Благодаря этой формуле мы могли не беспокоиться о необходимости признаваться на исповеди во всех чувственных и плотских волнениях, свойственных нашему возрасту.

В любом случае «История дождя» должна быть замечательной книгой. «Лэнни» я пока отложила. Слишком нафантазировано, слишком экспериментальный язык, лишенный виртуозности Гадды[80] (и поэтому не выполняющий задуманных функций). Мне этот роман показался искусственным. Но я к нему еще вернусь.

Вчера я рассказала Алессандре историю Магды и Эмеренц. Она слушала очень внимательно, глядя на меня во все глаза. И как раз вчера Антонелла Латтанци написала пост о «Двери», книге, сыгравшей основополагающую роль в ее формировании как писательницы. Юнг называл такие совпадения синхроничностью, предполагавшей, что Вселенная обладает разумом и этот разум стремится к гармонии. Это Вселенная, которая улавливает вещи, ищущие друг друга, и помогает им встретиться. Все, что происходит, совсем не случайно. «Кружим, кружим хоровод, ох, веселый мы народ! До того мы закружились, все на землю повалились».

* * *

Сегодняшние заказы: «Кошачьи проделки» Себастьяна Переза и Бенжамена Лакомба, «Летом» Луки Риччи, «Любовь с первого взгляда» Виславы Шимборской, «В заблуждении» Кейт Шопен, «Сад бездельника» Пии Перы.

14 апреля

Утром 14 апреля 1930 года русский поэт Владимир Владимирович Маяковский вышел из дома, но очень быстро вернулся. Он был очень взволнован. Он надел светло-желтую рубашку, купленную в Париже на улице Мадлен, – бледное эхо желтой блузы его первых выступлений. Примерно в 10:11 он выстрелил себе в сердце.