Книжный Дозор

Дмитрий по мере спуска узнал еще немало про нового себя. Но самое неожиданное – а впрочем, для того все и затевалось, – он понял, как работают все эти книжно-магические штуки. Теперь словесник мог разбирать значение всех символов, нанесенных на его тело и «химатион». Даже осознал, что в основе их лежит хорошо известный принцип забытой уже человеческой стенографии, примененной к волшебным письменам. Все здешние иероглифы на самом деле были сжатыми до одного символа словами, а иногда и фразами на различных языках.

Дреер теперь знал, как заставить летать ховербук и как перемещаться через книги в библиотеку и обратно.

Он чувствовал себя одновременно Дмитрием и Стефаном. Наверное, это походило на шизофрению.

А последнее воспоминание у обоих было одним и тем же. Возможно, это было частью, финальной точной ритуала.

Или просто так получилось.

* * *

…На совещании присутствовал весь актив книжных дозорных, а с другой стороны – Дреер, Александр, Анна и Маугли. Мальчик, конечно, выступал скорее в роли объекта, нежели субъекта.

– Что делать, господа книжники? – озвучил Дмитрий основной вопрос русской интеллигенции. – Долго малыш тут быть не сможет, вы говорите. Не переварит силу печатного слова. А там его съедят.

– А может, и не съедят? – сказал оптимистичный Стефан. – Может, эти рыцари его просто домой хотят вернуть?

Все уже были в курсе гипотезы Дреера о происхождении Маугли.

– То, что домой хотят вернуть, – это без сомнений, – сказал Дмитрий. – Вопрос, что с ним будет дома. Его дом – берлога хищника, уж извините. Этот хищник считает всю Землю своей территорией. С еще одним таким он не уживется.

– Но он же очеловечивается… – произнес Питер, который слышал и то, что говорила Анна.

– Он всего лишь не может просто так взять и съесть. Скорее всего, ему нужно что-то вроде жертвоприношения. Но одновременно он хочет, чтобы его остановили. Это как раз по-человечески. Внутренний разлад.

– Сумеречный невроз? – ухмыльнулся еще один дозорный, тоже белобрысый Мик.

– Как-то так, – согласился Дмитрий.

– Жертвоприношение? Что он о себе думает? – возмутилась принципиальная Хильда. – Он кто? Ожившая среда. Даже не ноосфера, а… нооплазма.

До чего это приятные и образованные дети, вдруг подумал Дреер. Он даже вспомнил «мертвых поэтов» и посмотрел на Анну. Та в этот момент снова отвлеклась на Маугли.

А следом Дреер подумал, что «мертвые поэты» все же тогда были детьми. Эти же – нет. В конце концов, бывают и очень древние вампиры, существующие в детском теле. И принципиальные вампиры тоже бывают.

Книжные дозорные их чем-то напоминали.

– Какая разница, что о себе думает Сумрак? – вмешался еще один паренек, чернявый, похожий на цыганенка Джонни. – Мы его не переспорим. Вот если победить всех этих рыцарей…

– Их нельзя победить, – покачал головой Дреер. – Наверное, это смог бы очень сильный Иной. Уровня Мерлина. Абсолютный.

– Один такой есть, – заметил Александр. – Вернее, одна.

– Городецкая? – уточнил Дреер.

– Другой нет, – сказал Инквизитор.

– Знакомая фамилия, – вдруг обронил Питер.

– Ты-то откуда знаешь? – удивился Дмитрий.

– Я однажды вечером заглядывал в Кенсингтон-парк, – ответил Питер. – Никого уже не было, я сидел, играл, думал. А потом меня заметил один Иной. Очень сильный. Не знаю, какой у него уровень.

– Это был Городецкий?

– У него так в паспорте было написано.

– Ты что, паспорт у него проверял? – поразился Дмитрий наглости великовозрастного оболтуса.

– Зачем? Я могу прочитать любую надпись под обложкой.

Помнится, Городецкого начинающий Светлый Дреер видел всего один раз – он читал лекцию слушателям дозорной школы.

Интересно, что подумал Городецкий, встретившись с настоящим Питером Пэном?[7]

– Нельзя сюда никого вмешивать, – сказал Дмитрий. – Тем более эта девочка сама еще почти ребенок.

– А Сумрак может справиться с рыцарями? – вдруг спросил Джонни.

– Может, – ответил Александр. – Они же его часть. В конце концов, Двуединый смог убить Тигра.

Книжные дозорные уже знали и эту историю.

– Так вот же Сумрак. – Джонни показал на Маугли.

Малыш вдруг отвлекся от бессмысленного раскладывания карандашей – он сидел со всеми за общим столом – и даже коротко взглянул на Джонни. А потом опять занялся карандашами.

– Это все было бы слишком просто, – сказал Дреер. – Но они его не боятся. Ему не объяснишь, кто враг, а кто друг.

– Кто друг – он понимает, – возразила Анна.

– Рыцарь-Весна тоже будет с ним ласковой и дружелюбной… – заметил Дмитрий.

– Его надо вылечить! – провозгласил Джонни.

– Невозможно, – вмешался Александр. – Душевные болезни не лечатся магией. Можно еще как-то играть со слабоумием на уровне замены личности, но и все. Аня, – он впервые назвал девушку по имени, – этот… аутизм… люди сейчас могут как-то исправить?

– Я не слышала, – покачала головой девушка. – Но он может сам измениться.

– Аутизм? – не понял Инквизитор.

– Нет, Маугли. Он может вырасти. Повзрослеть. Бывает, что с возрастом люди начинают лучше себя контролировать. Совсем это никогда не проходит, но он может научиться с этим жить.

– А если сделать так, чтобы он вырос быстрее? – не унимался Джонни.