Книжный клуб на краю света

– Меня зовут Матс, мне четыре года, но в ноябре исполнится пять – это будет уже осенью.

– А меня зовут Маделен, и мне двадцать.

– Двадцать лет! Какая ты старая, – констатирует Матс.

Где-то вдалеке раздается крик. Маделен так сосредоточена на мальчике, что не различает слов, но скоро к ним быстрым шагом подходит женщина, и становится понятно, что это мама Матса его разыскивает.

Остановившись рядом с ними, женщина переводит дух, потом кладет руку на плечо ребенка.

– Нельзя так от меня убегать! Я же беспокоюсь, когда ты вдруг исчезаешь. – Укоризненно взглянув на сына, она протягивает руку Маделен и представляется: – Эви. Кажется, мы раньше не встречались.

– Маделен, – откликается девушка. – Я в Юсшере совсем недавно.

Эви стряхивает с брюк песок.

– Вы из Свободной церкви, – мимоходом замечает она.

Маделен кивает, но по реакции женщины понимает, что ту не радует ее принадлежность к Церкви. Приобняв Матса, Эви притягивает его к себе.

– Идем домой.

Мальчик недовольно морщится.

– Я хочу еще поиграть. – Опустив руку в ведерко, он достает камушек и протягивает Маделен. – Вот тебе один. Теперь у меня остался всего двадцать один, но это неважно.

Маделен берет у мальчика камушек, а его мама смущенно улыбается.

– Нам пора, – говорит она. – Спасибо, что помогли.

Она забирает грабельки с лопаткой, берет за руку Матса и тянет его к дороге, ведущей в деревню, поймав напоследок взгляд Маделен и сказав ей:

– Будьте осторожны.

В тот же момент Маделен слышит голос Дезире и оборачивается к ней, а когда вновь смотрит в сторону дороги, Эви с Матсом уже и след простыл.

Волосы Дезире еще мокрые и свисают тяжелыми прядями на спину. Она одета, но все равно обернулась полотенцем.

– Что она хотела?

Маделен пожимает плечами.

– Ее сын заговорил со мной. Ты знаешь, кто она такая?

– Эви почти все знают, – отвечает Дезире, отжимая купальник и роняя капли морской воды на песок.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, – начинает она, закатывая глаза, – я никогда с ней не общалась, но знаю, что она не любит нашу общину.

– Вот как? Это почему же?

– Она вообразила себе много такого, что не соответствует действительности, – объясняет Дезире, убирая купальник в полиэтиленовый пакет.

– И что же она себе вообразила?

– Я не в силах это обсуждать. – Дезире встряхивает головой, и ее глаза принимают радостное выражение. – Может, купим мороженое? Знаешь, такое мягкое мороженое с обсыпкой?

– Давай, – отвечает Маделен, хотя на самом деле ей хочется побольше разузнать про эту женщину. Но Дезире уже спешит вперед и считает разговор оконченным.

Они покупают мороженое – сахарную трубочку, и Дезире рассказывает что-то про пастора Роберта, но Маделен слушает ее вполуха. Она не может забыть слова Эви о том, что ей следует быть осторожной. Что она, в самом деле, имела в виду?

Маделен слизывает быстро тающее на солнце мороженое с резким вкусом ванилина. Она сама выросла в небольшом поселке и знает, как легко придумать что-нибудь на пустом месте и распространить ложные слухи. Все, кто посещает Свободную церковь, отзываются о ней исключительно восторженно. Каждый день она находит подтверждения тому, насколько важен приход для жителей Юсшера и как он помогает объединять их. И все равно Маделен не может прогнать прочь от себя слова Эви.

– Но я не знаю, – говорит Дезире и вертит в руках мороженое. – А ты как думаешь?

– О чем? – спрашивает Маделен, неуверенно пожимая плечами.

– О моих волосах, – вздыхает подруга. – Подстричь мне челку или не надо?

– Ты по-любому красива, – откликается она, и, к счастью, Дезире вполне удовлетворена ответом.

Подруга продолжает рассуждать о новой прическе, Маделен делает над собой усилие, чтобы слушать, но мысли устремляются в другую сторону. При всей благодарности за полученное в Церкви место и желании быть лояльной к общине, случившееся с Амандой настораживает ее.

Дезире все еще болтает о своих волосах, и Маделен старается успевать за ходом ее мысли. Очень хочется отключить свои размышления, но, сколько бы она ни пыталась, ей не избавиться от навязчивого чувства: что-то здесь не так.

38 Понедельник, 24 июня

Дорога покрыта принесенным ветром песком, который скрипит под подошвами кроксов. В детстве летом Дорис ходила босиком и до сих пор помнит тепло нагретого солнцем асфальта и щекочущую пальцы траву.

Поглаживая мобильный, она думает, каковы шансы убедить Рут отказаться от идеи продажи печенья на летнем фестивале. Насколько она помнит, раньше община не пыталась собирать деньги таким образом.

При мысли о том, как ответит Рут, Дорис охватывает неприятное чувство. Не хочется портить отношения с вдовой пастора, но она знает, как важны для Моны хорошие продажи во время летнего фестиваля, и конкуренция со стороны Церкви – последнее, что ей нужно.

Дорис достает телефон и ищет в контактах имя Рут – на экране мобильного оно выглядит как-то угловато. Сделав глубокий вдох, нажимает на кнопку вызова.

Несколько длинных гудков успевает прогудеть прежде, чем Рут наконец поднимает трубку; когда она отвечает, на другом конце раздается треск.

– Вы позвонили Рут Линдберг, слушаю.