– Там кто-то плачет, – осторожно сказал Мули, вжимая голову в плечи и указывая на баньяновое дерево.
– Это Младший Вэй, – вздохнул Дацзюнь. – Он уже три дня так.
Хозяин ресторана обогнул заросли, Мули – за ним. В естественной нише, образованной стволами, и впрямь был Вэй; воздушные корни, словно полог, скрывали его от чужих глаз. Хозяин книжного сидел, скрестив ноги, и всхлипывал, а перед ним высилась целая горка использованных бумажных платочков. Его светлые волосы напоминали оттенком воздушные корни баньяна, красивое квадратное лицо за три дня похудело и заросло щетиной. Он напоминал кухонный нож, много лет пролежавший без дела.
– Вот, поешь! Хватит убиваться!
Дацзюнь поставил перед Младшим Вэем миску свежесваренной рисовой каши с ароматной жареной курицей и овощами.
– Не надо мне твоей еды… Я потерял магазин, а ты меня есть заставляешь… – Младший Вэй зарыдал с новой силой, по щекам его покатились слёзы.
Дацзюнь сунул Младшему Вэю очередную пачку платков:
– И откуда у тебя столько слёз? Три дня уже рыдаешь, а они всё не высыхают…
– Да только взгляну на открытку, они и текут ручьём…
Младший Вэй протянул другу листок картона. Тот повернулся к свету и вместе с Мули прочёл:
Текст был написан небольшими аккуратными иероглифами – ни дать ни взять каллиграфический шрифт. Мули никогда не видел, чтобы кто-то так красиво выводил кистью столь крошечные иероглифы. Даже учитель чистописания бы не справился!
Открытка оказалась на удивление большой, размером с маленькую книгу. На ней был изображён фасад «Книжного леса», тёмно-коричневое двухэтажное здание из дерева и кирпича на фотографии смотрелось просто и элегантно. Перед входом – кролик, вырезанный из цельного палисандра, текстура дерева точь-в-точь как настоящий кроличий мех. Обставлен книжный был в основном очень ценной и антикварной мебелью, что сохранилась ещё со времён династий Мин и Цин.