Книжный магазинчик прошлого

Увидев, как я спускаюсь, Чарли снял шляпу и поклонился. Я приподняла подол белого платья, купленного в секонд-хенде и похожего на сорочку, что носила Миранда в каждой постановке «Бури», и кивнула ему в ответ. На моих волосах красовался венок из цветов. Лючия надела простое платье, чем-то похожее на мое, но не украсила прическу. К груди она прижимала кулинарную книгу, а из-под рукавов выглядывали татуировки, будто нательная рубашка. Лючия сказала, что нарядилась в героиню Титу из книги «Как вода для шоколада». Тита влияла на чувства людей через свою еду.

Малькольм вышел из кухни, держа в руках поднос с пирожными. Он спрятал волосы под ковбойской шляпой. Из-за желтых авиаторов его глаза казались бирюзового оттенка. Во рту болталась незажженная сигарета.

– Что? – спросил он, заметив мой взгляд. – Ты же не разрешила мне одеться Филипом Марлоу.

Малькольм ушел к столикам, пародируя развалистую походку Хантера Томпсона и бормоча различные фразочки, которые вполне можно было бы услышать из его уст.

Первый час люди слонялись по магазину в красивых костюмах, пробовали сладости и делали ставки к анонимному аукциону.

Джоани и Крис пришли в образах Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер, которые, по мнению Джоани, в конце должны были остаться вместе.

– Надеюсь, сегодня все хорошенько напьются и на Хеллоуин не вспомнят, что мы уже приходили в этих костюмах, – усмехнулся Крис.

Джоани в шутку толкнула его.

– А ты об этом никому не рассказывай.

Крис пожал плечами и ушел к Малькольму и сценаристу Рэю, нарядившемуся в костюм Шерлока Холмса.

Джоани осталась со мной у входной двери, где я приветствовала прибывающих гостей. Мы не виделись уже несколько недель. С момента премьеры ее пьесы многое изменилось: она побывала на множестве прослушиваний и получила небольшую роль в профессиональном кино. На самом деле я до последнего сомневалась, что она придет на наш праздник, но в то же время Джоани прекрасно понимала, как важен для меня этот вечер. Она бы в любом случае поддержала меня, как и я всегда поддерживала ее, пусть и на расстоянии. Мы наблюдали за женщиной, нарядившейся Эдгаром Алланом По, обнимающейся с другой женщиной в образе Джека Керуака. У столиков притаился Лоракс и поедал тарталетку за тарталеткой, пока не слопал все блюдо. Дороти из Страны Оз болтала с Дороти Паркер.

Джоани окинула взглядом зал.

– Сколько народу пришло.

– Надеюсь, этого будет достаточно, – выдохнула я.

– Ты закончила квест Билли?

– Да.

– И?

– Он привел меня сюда. – Я ждала, что Джоани попросит рассказать обо всем подробнее. Но вместо этого она сжала мою руку.

На сцену вышла Шейла в пышном платье, белой шляпке и с зонтиком в руках. Она оделась Каролиной де Винтер, женщиной с портрета из семейной галереи поместья Мэндерли.

– Или, может, я вторая жена Максимилиана де Винтера, миссис де Винтер, или сама Ребекка. Может, у меня вообще собирательный образ, – рассуждала Шейла. – Слава богу, меня пока что никто не узнал. А то раскроют мои самонадеянные попытки казаться моложе.

Как только Шейла подошла к сцене, все замолкли. Стульев оказалось слишком мало, и люди толпились в помещении, занимая каждый сантиметр «Книг Просперо».

– Хотела бы поделиться с вами отрывком из своего нового романа. Пока не знаю, что выйдет, но меня вдохновило это место. – Шейла прокашлялась и поднесла к глазам лист бумаги. – Люди выставляют старение, как нечто благородное. Из-за неспешного темпа нам предлагают наслаждаться каждым моментом, подобно тому как мы внимаем оперной арии. Мы можем с достоинством и сдержанностью посмотреть в глаза старости, но в повседневной беспощадности пожилых лет мне видится очень мало музыки.

Шейла подробно описывала трудности, с которыми сталкиваются пожилые люди: одышка после определенного количества ступенек, похмелье от одного бокала вина. Она сделала из благородного образа старости нечто более человеческое, и толпа смеялась над ее самокритичной исповедью. Вскоре содержание ее монолога изменилось, и в какой-то момент я поняла, что слушаю эссе о себе. Она поменяла мое имя и не включила в историю Билли и магазин. В эссе рассказывалось о том, каково дружить с человеком на тридцать лет младше себя. Я взглянула на Джоани, и она подмигнула в ответ.

Я окинула взглядом зал, понимая, что люди не догадываются, каким образом этот отрывок связан с «Книгами Просперо».

Малькольм стоял рядом, не убирая руку с моего плеча.

– Ты муза, – прошептал он.

Размышления Шейлы о «Трех сестрах» прервал дверной звонок. В дверях появились мама с папой. Они робко оглядели переполненный зал. Мама переминалась на носочках в розовой рубашке, заправленной в брюки цвета хаки, а папа надел футболку поло в бело-синюю полоску. Они были похожи на родителей из романов Апдайка или Чивера. Заметив меня, мама оживилась и улыбнулась, отчего меня охватило невероятно знакомое чувство – мне захотелось броситься к ней в объятия, захотелось вновь стать ребенком, но слишком много людей перекрывало путь.

Папа жестом показал, что они подойдут, когда Шейла закончит выступление.