Книжный на левом берегу Сены

Вдобавок мое исследование вскрыло один весьма существенный и любопытный факт: прятаться и скрывать ориентацию в том смысле, какой мы вкладываем в это сейчас, они начали совсем недавно. По большому счету, как подчеркивает один из виднейших исследователей истории ЛГБТ+ сообщества Джордж Чонси в своей колонке в «Нью-Йорк Таймс», написанной по случаю выхода в свет его влиятельного труда «Однополый Нью-Йорк» (Gay New York), «систематические притеснения гей-сообщества [в поздние годы ХХ века] не являлись следствием какой-либо застарелой бесповоротной общественной неприязни и не свидетельствовали о пассивности и молчаливом принятии геями такого положения вещей. Саму концепцию того, что нужно прятаться и скрываться, создали противники гомосексуализма как раз в ответ на открытость и откровенность геев и лесбиянок начала 1920-х». Хотя Сильвия — равно как Адриенна, Маргарет, Джейн, Гертруда и Элис — возможно, не «выставляли чувства напоказ» так, как мы это понимаем в XXI веке, они считали свою идентичность и свой образ жизни вещами само собой разумеющимися, чего слишком часто не могут позволить себе современные представители ЛГБТ+ сообщества, как ни странно и ни трагично.

Исторические даты в романе указаны с той точностью, какую только могли обеспечить мои знания и изыскания, — это касается открытия и закрытия лавки, войны, годов издания всех упомянутых книг, судебных процессов, кончин друзей и родных, равно как и поездок Сильвии.

Кроме того, указаны реальные даты событий, связанных с изданием романа «Улисс». Таким образом, второго февраля 2022 года отмечается столетие со дня выхода в свет самого первого издания произведения Джойса, которое, как Сильвия верно предвидела, изменило вектор литературы ХХ века. Десятью годами позже она отказалась от своих прав на публикацию, чтобы издательство «Рэндом хаус» смогло бросить свои значительные ресурсы на судебную борьбу за отмену цензурного запрета на роман, что в конечном счете принесло ей истинное удовлетворение, ибо чего она истинно желала, так это всего, что было в лучших интересах романа и его автора. Я постаралась представить себе американские горки сменявшихся чувств Сильвии: гордости, радости и гнева — в ее личных и профессиональных отношениях с Джойсом, тесно связанных с ее ролью его издателя.

За исключением Мишеля и Жюли все остальные персонажи, а также их вторые половинки реальны, чему вы легко найдете подтверждение в интернете. Реальную почву имеют под собой и взаимоотношения, связывающие их всех. Один второстепенный, но важный герой носит вымышленно-собирательный характер — это Патрик Келли, Пэдди, и он воплощает в себе многочисленных помощников Джойса, одним из которых был реальный человек по имени Патрик Колум. Его Джойс действительно отряжал к Сильвии с уговорами отказаться от прав на издание «Улисса».

Если не брать основных исторических дат, я не сверялась специально с дневниками или письмами персонажей для уточнения, действительно ли они находились в Париже в описываемые мной дни. Для меня было достаточно, что они в тот год его посещали. Точно так же я не сверялась с синоптическими сводками для уточнения, какая погода стояла в тот или иной день. Если мне по сюжету требовался дождь, он в тот день у меня и шел. (Хотя весной 1935 года ливни действительно затопили Париж!) Местами ради драматического накала событий я слегка сдвигала даты — например, в реальности Джон Куинн дважды посещал французскую столицу: один раз когда лавка еще была на улице Дюпюитрена, а второй — когда уже переехала на улицу Одеон, — у меня же по сюжету он зашел в лавку только единожды, летом, во время переезда, и мог увидеть оба помещения, что было важно для описываемых событий. Кроме того, в действительности он отослал Сильвии фотографические изображения страниц своего черновика «Цирцеи», но не без описанных мной перепалок. По моей авторской воле Джойс в 1931 году отсутствовал в Париже чуть дольше реальных пяти месяцев, которые ему потребовались, чтобы официально оформить брак с Норой в Лондоне. А поскольку поклонники Хемингуэя не преминут посрамить меня за неточность, сразу признаюсь, что у меня он появляется на сцене в 1921 году шестью месяцами раньше, чем было на самом деле.