Книжный в сердце Парижа

– Анонимный благодетель? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами, все еще пребывая в недоумении.

– Или кто-то спрятал награбленное в неположенном месте.

– Значит, уезжаете? – спрашивает Виктор, с трудом принимая этот факт.

– Вот, послушайте, – Джон достает из кармана «Галаад» и цитирует: «Теперь, когда я задумываюсь о прошлом, мне кажется, что в этой кромешной тьме готовилось рождение чуда. Так что я справедливо вспоминаю эти времена как благословенные, а себя – как человека, который с уверенностью чего-то ждал, хотя я понятия не имел, чего жду»[81].

Он смотрит на нас.

– Чего я ожидал, мне хорошо известно. Но теперь я отчетливо понимаю, что пора в дорогу.

Мне показалось, что ему на глаза навернулись слезы.

– Мы едем в Индию.

В Индию? Уж этого мы точно не ожидали.

– Джон, мы живем не в семидесятых, – уточняет Виктор. – Сейчас есть границы и нужны визы.

– Возможно, Виктор, ты забываешь, что цель путешествия заключается не в том, чтобы куда-то приехать, а в том, чтобы уехать. Кроме того, смотри: у меня куча книг. Даже если нам придется остановиться в Греции, нас это вполне устроит.

Джон открывает чемодан, впервые выставляя свой тайный мир на всеобщее обозрение. Прямо здесь, у всех на виду, где он всегда его прятал. Книги – вот его тайна! Вот что ему было нужно, чтобы оставаться собой. Только книги.

Он долго роется в чемодане и достает три издания.

– Перед отъездом я хочу сделать вам подарок. «Моя семья и другие звери» – это тебе, Виктор. – Джон протягивает книгу Виктору, как будто оказывая ему честь. – «Миссис Дэллоуэй» для Юлии. – Эту книгу он тоже вручает Виктору. – «Теневая черта» тебе, Олива.

На обшарпанной обложке карманного издания нарисован парусник. Джозеф Конрад. Мне следовало прочитать его еще в школе, но я предпочла списать ответы у одноклассников. Да и какую шестнадцатилетнюю девушку может заинтересовать командующий кораблем молодой офицер? Конечно, если книга подарена Джоном, это другое дело. К тому же я уже повзрослела. Я открываю издание на первой странице, на месте для посвящения написано: «Страница 9, строка 17. Вперед, Олива. Дж.».

– Нам будет тебя не хватать, – говорю я. – Спасибо тебе, Джон.

У меня нет слов, чтобы выразить, как сильно я буду по нему скучать. Я не могу представить себе эту набережную без него, я думаю, как странно будет приходить сюда и не иметь возможности услышать его сумасбродные теории и мысли обо всем на свете. И вдруг я понимаю, что его высказывания похожи на более грубую и циничную версию того, что говорила мне Вивьен, и что это тоже уходит от меня безвозвратно. Я замечаю, что из его кармана торчит «Аромат святых», и это наполняет меня радостью: возможно, и он тоже не забудет меня.

– Если увидишь свою тетю, передай ей, что надо было ставить на племянницу, а не на лошадей.

– Можно я тебя обниму? – Я делаю шаг к нему, стойко перенося запах. Но он вздрагивает от ужаса.

– Нет уж, давай обойдемся без сантиментов. Помните, – произносит он наконец, – что секрет счастья заключается в том, чтобы всегда быть на два бокала впереди окружающего мира и на один бокал позади любого встречного пьяницы.

Это действительно похоже на прощание. Мы записываем на листке бумаги номера телефонов, хотя прекрасно знаем, что он никогда не позвонит.

– Жизнь хороша как есть, она должна быть в движении. Хватит распускать нюни, уходите, нам пора собираться. Да идите уже. Здесь нет дверей, но все равно вы у нас в гостях. Проявите хоть каплю уважения. Адью.

Мы доходим до ведущей на улицу каменной лестницы, так ни разу и не обернувшись. Печали нам уже и так предостаточно.

– Отъезд пойдет ему на пользу, – заключает Виктор, пытаясь убедить в этом самого себя. – Наконец-то он выкинул из головы Мелани.

33

Виктор держит у груди табличку с надписью «Лион». Этот город находится по дороге, и найти попутку туда проще, чем в Камарг. Я стою рядом с ним и улыбаюсь: так больше шансов, что кто-то решится нас подвезти.

Прошло уже больше часа, но никто не остановился. Это начинает немного удручать. И не только это. Я боюсь. Я подумываю, не следует ли мне отказаться от этой затеи, как рядом с нами тормозит машина и из окна выглядывает копна обесцвеченных кудрей.

– А дальше куда?

– В каком смысле? – спрашивает Виктор.

– Вы едете в Лион? – спрашивает женщина, щурясь от солнца.

– Вообще-то мы едем на юг.

– В Камарг, – уточняю я.

Мы подходим к окну машины.

– Ладно, я просто хотела понять, куда вам надо. Садитесь, – говорит она. – Но я оставлю вас на развилке и поеду дальше, в Гренобль.

Я наконец-то вижу ее глаза. Она похожа на человека, которому можно доверять.

Женщину зовут Марта, она акушерка, ей пятьдесят лет, и она слышала о «Шекспире и компании». Во время разговора она постоянно жестикулирует, при этом отнимая обе руки от руля. С ней едет ребенок: он спит рядом со мной на заднем сиденье.

– Я украла его, – сказала Марта, когда мы сели в машину. – Он немного поплачет, когда проснется, но вы, пожалуйста, ведите себя тихо, хорошо? Если вы будете беспокоиться, он тоже будет волноваться.